Повелитель молний | страница 20
Леди Джен вспыхнула и топнула ножкой, как капризный ребенок. Ничего не сказав, она быстро повернулась и поднялась на палубу, где находился ее муж. Фарадей весь вечер ждал какого-нибудь объяснения с сэром Гемфри, но тот молчал.
Ночью, сидя в одиночестве на палубе корабля, Майкл еще раз обдумал этот маленький инцидент и не нашел в нем ничего, за что мог бы себя упрекнуть. Тем не менее ему было грустно: взволновало расставание с родиной, чьи далекие огни уже растаяли за кормой парусника.
Майкл не сходил с палубы всю долгую ночь напролет. Его поразило больше всего ночное свечение моря. Когда рассвело и качка немного утихла, Фарадей занес в дневник наблюдения:
«Там, где нос корабля бороздил морскую поверхность, он точно вспахивал из воды множество светящихся существ, величиной с горошину. Впрочем, некоторые из них были покрупнее. Они катились с водой назад вдоль бортов судна и, прежде чем погаснуть, успевали пройти большое расстояние. Яркость свечения уменьшалась соответственно толще воды, через которую проходил свет. Этих светящихся существ было множество, всего более, как я отметил, через полчаса после полуночи».
Утром, еще до полудня, показался французский берег, и судно, пройдя мимо военного корабля, несшего охрану побережья, вошло в гавань Марле.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
Майкл Фарадей, безмолвный наблюдатель этого ученого общества, не понимавший беседы, которая шла на французском языке, смотрел с особым интересом на Ампера, о котором он слышал на родине как о гениальном математике. Своеобразная наружность Ампера поразила Майкла: большая голова с крупными чертами лица, густые вьющиеся волосы, добрые близорукие глаза навыкате.
В Париже рассказывали много анекдотов о чудовищной рассеянности Ампера и о его необыкновенной доверчивости. Так, стоя у доски во время лекций и увлекшись объяснениями, он иногда вместо носового платка употреблял влажную тряпку, запачканную мелом. Остряки-студенты уверяли почтенного академика, будто они плохо разбирают цифры на доске, и доверчивый ученый писал все крупнее и крупнее, покуда на огромной доске помещалось не более пяти Цифр.
