В первый же вечер мы в своей половине вагона дружно пели, я подыгрывал на гитаре, а Коля Чачба плясал лезгинку. Вагон качало, но Коля держался крепко.
— А хорошая у нас компания, — сказал Динамит, то есть подрывник Малер.
— Еще бы, — ответил я.
А про себя подумал: лишь бы Отто Юльевич взял на корабль!
Все должно было решиться в Архангельске. Там я хотел попроситься еще раз.
— Архангельск скоро! — закричал через день Муханов. — Смотрите — Двина!
Такой широкой реки я еще не видел. Поезд шел близко от воды, над водой стояла легкая дымка, и сквозь нее был едва виден другой берег.
В вагоне стояла по-прежнему духота, несмотря на открытые окна. А там, в реке, плескались купальщики.
Скоро поезд замедлил ход и остановился у маленького деревянного вокзала.
— Времянка, — сказал опытный Муханов. — Скоро новый отгрохают.
Вокруг вокзала тянулись, переплетались рельсы.
— А ведь город там, на том берегу. И нам надо туда же.
Мы стали выгружать вещи, но тут подбежали «добры молодцы» — носильщики, подхватили ящики, чемоданы и поволокли к пристани.
На тот берег ходил специальный пароход. Только он был полон народу.
— Подождем другой рейс, — предложил Муханов.
И в это время к пристани, круто развернувшись, подошел большой катер.
— «Гром», — прочитал Шнейдеров название. — Подбросили бы на таком нас.
С катера соскочил человек в морской фуражке, подошел к нам и спросил:
— Сибиряковцы?
— Так точно, — ответил Муханов.
— Муханов с вами?
— Я и есть Муханов.
— Пошли на катер. Отто Юльевич прислал за вами.
— Получили-таки мою телеграмму, а я беспокоился — не дойдет, — радовался Муханов, пока мы перетаскивали вещи.
Я шел с двумя большими ящиками на ремне через плечо и громко кричал:
— Посторонись!
На пути попалась тетка с визжащим поросенком в мешке.
Она сначала шарахнулась от моего крика, а потом вдруг запросила:
— Меня-то возьмите с собой на тот берег.
— Мы не на берег, тетя, мы на «Сибиряков».
— Сибиряковцы! — тетка даже мешок с поросенком поставила на землю. — Счастливо вам, ребята. На такое дело решились! Счастливо вам!
По реке плыли моторки. «Старички» — колесные пароходы — тянули плоты.
Наш катер шел быстро. Несколько раз он вилял из стороны в сторону, отворачивал от плывущих одиноких бревен.
«Сибиряков» стоял у плавучего дока.
На вид ледокол был староватый — сразу понятно. Весь черный, с одной продымленной трубой.
— Муханов, привет! — крикнули с палубы, когда мы подруливали к борту.
*
В узкой каюте Отто Юльевича было открыто окно.
