— Но они не могли начать работу над бомбой в сорок третьем, — развел руками Джонсон. — Никак не могли!
— А, собственно, почему? — повернулся к нему Буш.
— Вы что, доктор, не знаете, в каком положении находилась тогда Россия? Конечно же, они принялись за бомбу только после наших первых проб. Это очевидно. И видимо, бросили на это дело все силы и средства. Иначе бы они не достигли успеха в столь короткие сроки.
— Вот эта поразительная быстрота и не укладывается у меня в голове, — заметил Трумэн. — Пусть они даже начали до войны и все это время продолжали свои исследования, их успехи непостижимы.
— Не совсем так, мистер президент. — Бушу явно не хотелось спорить с Трумэном, но все равно этого было не избежать. — Как только стало известно об открытии Хана, русские физики сразу же включились в урановую гонку. В апреле сорокового советская академия объявила в ежемесячном бюллетене о создании специальной комиссии по урановой проблеме. Примерно в это же время Бродский опубликовал статью о разделении изотопов урана, а, если не ошибаюсь, Курчатов и Френкель дали теоретическое объяснение процессу деления. И сделано это было независимо от Фриша, Уиллера и Бора. Одним словом, у русских были все условия для создания бомбы.
— Но немецкое наступление должно было перечеркнуть все их атомные планы, — стоял на своем Джонсон. — Они потеряли половину своей промышленности, главные сырьевые источники и большую часть территории.
— Именно это и могло заставить их сосредоточить все свои усилия на бомбе, — заметил председатель Комитета начальников штабов.
— А силы, а средства? — не сдавался Джонсон. — Они были раздеты и разуты и все, что только имели, отдавали фронту. Что они могли сделать в своих заснеженных городах, где электричество включалось только на несколько часов в сутки? Можно лишь удивляться, что им вообще удалось устоять.
— Однако они не только устояли, но и победили, — сказал начальник штаба ВВС.
— И сделали свою бомбу, — поддержал его председатель Объединенного комитета.
— Вернемся к сути дела, джентльмены, — вновь напомнил президент.
— Итак! — Ванденберг бросил сигарный окурок в пепельницу. — Русский атомный взрыв, как нас тут уверяют, не подлежит сомнению. Хорошо. Но что же нам теперь делать?
— Именно: что нам делать? — поддержал его президент.
— Прежде всего необходимо решить, — сказал начальник штаба ВВС, — нужно ли ознакомить с новостью представителей печати?
— Ни в коем случае! — запротестовал Джонсон. — Это может вызвать в стране настоящую панику.
