— В аквариум с золотыми рыбками, как Ферми, — пошутил Петржак.
— Положим, не в аквариум, а в бассейн, но дело не в этом… Конкретных результатов французы не получили. Поэтому в разных лабораториях, в условиях невероятной гонки, стали ставить опыты по замедлению нейтронов в различных средах и по разделению изотопов урана. В последнем номере «Физрева» появилась интересная работа американцев по делению урана быстрыми нейтронами в зависимости от их энергий. Принстонские опыты, собственно, ничего нового не дают. Но сама идея о возможной в этих условиях резонансной частоте заманчива. Нас это тоже весьма и весьма занимает.
— Но с иной целью! — поднял палец Курчатов. — Для нас измерение элементарных констант не главное. Мы хотим провести решающий опыт, который смог бы дать ясный ответ: при каких комбинациях природного урана и замедлителя возможно размножение нейтронов, возможна цепная реакция. Ясно?
Панасюк только хмыкнул, захваченный увлекательностью идеи.
— Этому и подчинены все наши работы, — продолжал Курчатов. — В том числе и определение минимальной энергии нейтронов, вызывающих деление в природном уране и тории двести тридцать два.
— Но пока все уперлось в камеру, — Флеров щелкнул пальцами. — Опыты немудреные, но для них нужен особо чувствительный индикатор нейтронов, вызывающих деление. В десятки раз более чувствительный, чем в Принстоне или у того же Жолио-Кюри. Вот и кумекаем, как можем. Пока что-то не очень получается.
— Получится, — сказал Петржак. — Я уже знаю, что надо делать.
— Ты знаешь, что такое судьба? — спросил Петржак, когда Флеров к самому концу рабочего дня соизволил наконец появиться в лаборатории.
— Конечно, — небрежно хмыкнул Юра и, оседлав стул, нарочито зевнул. Настроение у него было самое препаршивое. Блистательная, как это показалось вначале, идея пластинчатого конденсатора явно зашла в тупик. Придется поискать что-то новое. А жаль! Они уже угрохали на проклятую камеру столько сил и нервов, что и подумать страшно. Где уж тут бросать…
С утра Флеров зачем-то поехал на Крестовский остров, То ли на лодке захотел покататься, то ли просто побродить. Но полдня он просидел, свесив ноги вниз, на причале. И ничего путного не придумал.
Млела под солнцем вода. Переливались ослепительные блики. Клонило ко сну. Прищурив глаза от света, он лениво следил за тем, как покачиваются мачты яхт. Даже думать, и то не хотелось…
В институт он приехал с твердым намерением зашвырнуть чертовы пластины куда-нибудь подальше. Но не успел переступить через порог, как Костя озадачил его своим вопросом.
