— Дождя нет! — радостно объявил Алиханов.
— Тогда до следующего четверга, товарищи, — объявил Курчатов. — Спасибо всем. Повестка дня исчерпана. Зайдите ко мне утречком, — кивнул он веснушчатому студенту, который, пробираясь к выходу, уронил незастегнутый портфель и собирал теперь разлетевшиеся по полу карандаши и тетрадки.
Из зала заседаний Курчатов прошел прямо в лабораторию, где уже дожидались его Русинов и Флеров. Усевшись рядом, они прилежно читали ЖЭТФ[2], в котором над одной из статей рукой Иоффе было написано: «Курчатову». Так уж издавна было заведено, что Абрам Федорович, получая очередной номер, размечал, кому из сотрудников что читать. И упаси господь было не прочесть утром в библиотеке указанную статью! Иоффе не кричал, не ругался, но, если верить песенке «капустника», в инфракрасных лучах его сарказма провинившийся чувствовал себя как карась на сковородке. Лучше бы уж «Папа» ругался. По неписаной традиции после завлаба отчеркнутые статьи читали все сотрудники.
На сей раз в ЖЭТФ было отмечено первое сообщение Я. И. Френкеля об электрокапиллярном делении тяжелых ядер. Иоффе счел необходимым, чтоб экспериментаторы-ядерщики познакомились с чисто теоретической работой. И они знакомились с ней.
— Хорошо, что вы здесь! — сказал, входя, Курчатов. — Надо уточнить кое-какие детали. — Он сел за рабочий стол и достал из ящика очередную ученическую тетрадь в клетку. — Чем будем замедлять? Водой или парафином?
— Аквариумом с золотыми рыбками, как Ферми, — пошутил Русинов.
— Ферми и с парафином работал, — напомнил Флеров.
— Мне кажется, что парафин все же лучше. — Курчатов сцепил пальцы и с хрустом размял плечи. — Проходя через воду, нейтроны испытывают время от времени столкновения с протонами, и, ввиду того, что масса обеих частиц примерно равна, энергия нейтронов при каждом столкновении уменьшается. То же, собственно, происходит и в парафине, но с ним, мне кажется, проще работать. Нейтроны достигают тепловых скоростей порядка всего двух километров в секунду уже при толщине парафина в десять сантиметров. Это же очень немного! К тому же с той поры, как Ферми показал, что замедленные нейтроны наводят искусственную радиоактивность в значительно большей степени, чем быстрые, он чаще работал именно с парафином. Не с водой. Это, конечно, не решающий довод, но учесть его следует. Вот, собственно, и все мои соображения. А вы как думаете?
— Можно с парафином, — согласился Русинов.
