НЕСКОЛЬКО ПОПРАВОК К РЕЛЯЦИЯМ ГЕББЕЛЬСА
Подряд шесть ночей сотни бомбардировщиков Гитлера налетали на Москву. Они мчались волнами со всех сторон, намереваясь обрушить огромный груз бомб на Кремль, для того чтобы Риббентроп шумно захлопал в ладоши: «Слушайте, слушайте, Кремль стерт с лица земли, население в панике бежит из разрушенного, пылающего города».
Теоретически, несколько сот бомбардировщиков, приблизившись ночью на большой высоте, должны сделать свое черное дело, тем более, что их вели пилоты с железными крестами и особенными бронзовыми и серебряными орденами, которыми Гитлер награждает за количество зверских налетов.
Это были опытные нибелунги, любители взлетающих на воздух городских кварталов и добрых пожаров с заживо сгорающими людьми.
Как и надо было ожидать, после налетов на Москву, Риббентроп радостно, подобно ребенку при виде красивых бабочек, захлопал в ладоши и сообщил миру все вышесказанное.
После бомбардировок я объездил Москву и установил, что: Кремль, с церквами хорошего древнего стиля, с высокими зубчатыми стенами и островерхими башнями, столько веков строжившими русскую землю, и чудом архитектурного искусства псковских мастеров — Василием Блаженным — как стоял, так и стоит, поглядывая на июльские облака, где грозными шершнями, как струны, гудят наши истребители.
Улицы Москвы полны народа, спешащего по своим делам или занятого устройством обороны.
Кое-где на площадях заделывают воронки, убирают разбитые стекла, заколачивают окна, у киосков толпятся люди, дожидаясь стакана фруктовой воды, проезжают автомобили с пожарными в стальных шлемах. На бульварных скамейках — старички с газетами. На крышах босоногие стриженые мальчики, наблюдающие за небом.
Вот два обгорелых дома, на их крыши вчера свалился фашистский бомбардировщик, сбитый высоко в небе прямым попаданием зенитного снаряда, — он угодил ему в брюхо и взорвал на нем бомбы, — куски самолета и нибелунгов рухнули на крыши в вихре черного дыма.
Далеко от центра города разрушены здания детской больницы и клиники. На площади перед ними много воронок. Немцы мужественно кружились над детской больницей, пока не провалили ей крышу. Разрушено большое здание школы, к счастью, дети оттуда были заранее вывезены. Сгорели деревянные фанерные лавки колхозного рынка, — этот пожар, как принято писать, был виден за несколько десятков километров. Кое-где видны полуобгорелые деревянные домишки старой Москвы, предназначенные на слом. От прямого попадания бомбы, обрушилось крыло драматического театра, похоронив под обломками прекрасного актера, дежурившего в эту ночь на крыше.
