На корабле «Нева» пошли лейтенанты Петр Повалишин и Павел Арбузов, мичман Федор Коведяев и Василий Берх — позднее автор работ по истории русского флота и русских географических открытий, доктор медицины Мориц Либанд, подлекарь Алексей Мутовкин, штурман Даниил Калинин, подштурман Федул Мальцов и приказчик Российско-Американской компании Николай Коробицын (записки его о плавании были изданы в 1844 году), а также сорок пять матросов.
Оба командира особое внимание обратили на заготовку провианта и противоцинготных средств. Команды были обеспечены прочной и подходящей к различным климатическим условиям одеждой.
27 июля 1803 года «Надежда» и «Нева» вышли из Кронштадта в первый в России кругосветный поход. Сначала суда отправились в Копенгаген. Здесь на борт были приняты товары: железо, якоря, парусина, пушки, порох, свинец, ружья, пистолеты, сабли, медная посуда, мука, вино, водка, табак, кофе, чай, сахар и многое другое— всего на сумму более шестисот тысяч рублей.
За время стоянки моряки осмотрели город и его окрестности — такие экскурсии стали обычными в ходе экспедиции. В Копенгагенской обсерватории, основанной на двадцать лет раньше, Парижской и Гринвичской, они проверили свои корабельные хронометры. Затем осмотрели адмиралтейство, военный порт, арсенал и судостроительные верфи.
В этом порту к экспедиции присоединились иностранные ученые: естествоиспытатели Г. Тилезиус, который вел во время путешествия наблюдения по зоологии и сделал много точных зарисовок, Г. И. Лангдорф, избранный впоследствии адъюнктом Петербургской Академии наук, а также астроном И. К. Горнер.
8 сентября оба корабля вышли в море. Пролив Каттегат встретил их туманной и весьма переменчивой погодой. В Хельсингере — датском портовом городе — жестокий ветер с северо-запада вынудил их простоять на якоре целых шесть суток. А 18 сентября, когда корабли находились в Северном море, разразился невиданный шторм. Мощные удары волн о борта судов, оглушительный свист ветра способны были привести в трепет и опытных моряков. «Казалось, что все страшилища со всего света стеклись сюда пугать нас», — записал в свой дневник Ф. Шемелин. Но командиры отмечали мужество матросов и офицеров. Во время шторма корабли потеряли друг друга из виду и встретились лишь 26 сентября в английском порту Фалмут. Здесь Крузенштерн и Лисянский узнали, что буря погубила многие английские суда.
Первое испытание было выдержано с честью. «Следовательно, — писал Лисянский, — нам ничего более не оставалось желать, как токмо обыкновенного счастья мореходцев для совершения своего предприятия». Пробыв в Фалмуте восемь дней, где конопатили пострадавший во время шторма корпус «Надежды», оба корабля вновь двинулись в путь. Позади остался Лизардскнй маяк — последний европейский маяк на юго-западном побережье Англии. Теперь ближайшая стоянка ожидала их на острове Тенерифе — самом большом в группе Канарских островов.
