— Давалка, ты величайшая из…
— Господи, да продолжай уж, раз начал.
Эндриан дошел до «Глэдис» и плюхнулся на нее. Оставшийся внизу Ранделл послал ему воздушный поцелуй и ускакал куда-то — восстанавливать силы перед тем, как проделать тот же фокус с кем-то еще.
«Ну вот, ну чем меня не устраивает Давалка? — спросил себя Эндриан, вытирая носовым платком пальцы. — Он сексуальный. Занятный. С ним можно вытворять штуки, о которых, если говорить о Картрайте, я и помыслить-то не могу. А, черт, опять кого-то несет».
— Друг или враг?
Приковылял Свинка Троттер.
— Друг! — отдышавшись, ответил он.
— Ба! Да вы совсем изнурены, мой лорд. Приблизьтесь, присядьте рядом со мной.
Пока Троттер усаживался, Эндриан обмахивался листком щавеля.
— Я всегда почитал котильон чрезмерно утомительным для летней поры. Лицам высокопоставленным должно его избегать. Танцуя котильон, я сознаю, что выгляжу непревзойденно заурядным. Менуэт, полагаю я, вот единственный танец, приличествующий изысканному джентльмену, играющему в свете сколько-нибудь видную роль. Тут вы согласитесь со мной, мой лорд, не правда ли? По-моему, Хорри Уолпол[55] заметил однажды: «В этой жизни необходимо испробовать все, кроме кровосмешения и сельских танцев». Превосходное правило, как я сказал моей матери, укладываясь вчера вечером с нею в постель. Возможно, вы несколько позже окажете мне честь, составив компанию за ломберным столом? Предстоит партия в «бассет», и я намерен облегчить лорда Дарроу на пять сотен гиней.
— Хили, — сказал Троттер. — Я не говорю, что это ты, не говорю, что не ты, мне, в общем, все равно. Однако С.-Г. Паслен…
— Паслен сладко-горький, — сказал Эндриан. — Solarium dulcamara, распространенное придорожное растение.
Искали там, искали тут,
Учителя сбивались с ног,
Но ловок он, прожженный плут,
Сей сладко-горестный цветок.
Стишки так себе, зато моего собственного сочинения.
— Ты ведь, наверное, читал его статью? — спросил Свинка Троттер.
— Может, и заглянул в нее пару раз в часы досуга, — ответил Эндриан. — А почему ты спрашиваешь?
— Ну…
У Троттера явственно перехватило горло. Эндриан в испуге взглянул на него. В поросячьих глазах мальчика стояли слезы.
Ах, дьявол! Чего Эндриан не способен был переносить, так это чужих слез. Может, обнять его за плечи? Или притвориться, что ничего не заметил? Эндриан решил, что лучше обойтись с Троттером по-дружески, ласково.
— Эй, эй, эй! Что такое?
— Прости, Хили. Правда, прости, н-но…
