— Да мне такая вульгарность и в голову не пришла бы.
— Что ж, я тоже не хочу быть вульгарным, однако теперь ты должен мне в общей сложности… — Эндриан полистал записную книжку, — шестьсот восемьдесят фунтов шестьдесят три пенса.
— Я же сказал, что отдам, разве нет?
— Я вот все гадаю — когда.
— Подождешь, не обеднеешь. Радовался бы лучше, что оказал услугу представителю рабочего класса.
— А тебе следовало бы гордиться тем, что ты позволяешь мне… о боже!
Из квартиры по другую сторону двора понеслись звуки «Аббы», распевавших «Танцующую королеву». Эндриан захлопнул окно.
— Вот будешь теперь знать, как выбрасывать вещи в окно, — сказал Гэри.
— Я буду теперь знать, как не выбрасывать вещи в окно.
— Слушай, давай я тебе портретами заплачу.
Эндриан оглядел комнату. Стены были покрыты десятками изображавших его персону портретов. Масло, акварели, гуашь, гризали, рисунки пером, мелком, серебряным карандашом, углем, пастелью, распылителями акриловых красок, цветными карандашами и даже шариковой ручкой, — здесь были представлены все стили, от неопластицизма до протореализма.
Выбора относительно того, с кем он станет делить квартиру, никто Эндриану не предоставлял. Во время жеребьевки билетики с его и Гэри именами были вытянуты вместе — вот они теперь вместе и жили. Черные кожаные штаны с цепями, выкрашенные хной волосы и широкий ассортимент режущих и колющих инструментов, свисавших с ушей Гэри, извещали мир о том, что он панк — единственный в Св. Матфее и потому являвший собой украшение колледжа, столь же чарующее и пугающее, что и современный Стаффорд-корт на другом берегу реки. Гэри был студентом отделения современных и средневековых языков, но на второй год собирался перебраться на отделение истории искусств; пока же он выражал свою преданность Эндриану — подлинную или притворную, тот так и не смог разобраться, — третируя его, как страдающего слабоумием старшего брата, прибывшего с другой планеты. До Кембриджа Гэри не встречал ни одного ученика частной школы и, собственно, даже не верил в их существование. Эндриан потрясал его куда сильнее, чем он Эндриана.
— И тебе действительно прислуживала шестерка из младших классов и все такое?
— Да. Насколько я знаю, теперь эта традиция отмирает, однако, когда я там учился, каждый обязан был иметь шестерку.
— Черт, поверить не могу! И ты носил канотье?
— Когда требовалось.
— И полосатые брюки?
— В шестом классе.
— Мать-перемать! — Гэри аж скрючило от восторга.
