У Ники здесь друзей не было, и даже просто знакомые лица она не видела. Она была чужой на этом празднике.
Своих подопечных — Ханса и Пауля — она проводила до открывшегося лазарета: для обоих нашлись носилки и носильщики. Сама она от помощи отказалась. Разве что, хорошо бы было выпить молока… Но молока на Набхи не было: здесь не разводили молочный скот. Не зная, что делать и куда себя деть, она побрела к визитнице.
В беседке при входе в визитницу сидел Сторож. Ника обрадовалась ему, как родному.
— Рада, что с тобой все в порядке, — поприветствовала она его и окинула взглядом беседку. — А как Олушка?
— Вон, прыгает в кустах. Я ее не брал с собой, так что обрадовалась, когда я сюда вернулся. А тебе туго пришлось, похоже…
— Очень бестолковая ночь. Хотелось помочь людям… Лучше бы в хогане отсиделась.
— Я слышал, Ханс тебя очень хвалил. Ты ему жизнь спасла.
— Он преувеличивает. Просто посидела с ним, чтобы не скучал… А ты уже был в лазарете?
— Да, доставили туда еще одного очнувшегося монстра.
— Это же опасно!
— Теперь уже нет, они снова стали людьми… прежними… Только вот, почти все в жуткой депрессии, переживают, что покалечили столько народу. И вообще пострадавших в поселке много. Уже нашли тела двух десятков погибших, к тому же не вернулся еще плотбот с Тихого острова, да и посчитать всех живых затруднительно: кто-то еще дрыхнет в хоганах, кто-то в лес сбежал… Но не все погибшие были убиты монстрами, кто-то просто погиб в своих домах.
— Ужасно. Как же это все ужасно… А раненых кто-нибудь ищет?
— Конечно, а как же иначе.
— Я бы могла присоединиться к поискам, но сначала хочу помыться. Не знаешь, где-нибудь здесь можно это сделать?
— Да, конечно. На визитнице, в конце почти всех дорожек, есть уличные умывальники. И три душа. Только, боюсь, после этого урагана от них мало что уцелело. Давай, провожу к ближайшей душевой, может быть, там хоть водовод уцелел.
Нагревался здешний душ с помощью солнца. Увы, все баки были засыпаны песком, листвой и всяким мусором. Но шланг с водой, к счастью, функционировал. С невероятным облегчением Ника помылась холодной водой в маленькой кабинке, пожалев, что вначале не забежала в свой хоган: одежда была грязной, прокоптилась и пропахла дымом, вызывая тошноту и жуткие воспоминания.
— Я забегу в хоган, переоденусь, — извиняясь сказала она Сторожу, который одновременно с нею выскочил из соседней кабинки, тряся мокрой головой, словно пес.
— Хорошее дело. Хоган-то свой найдешь? Смотри, там нумерация есть. Запомни свою дорожку. А к выходу ведет дорожка номер один.
