Устроившись в хогане, Алин расспрашивала Карин о ее жизни. Никто никогда не сталкивался с таким чудом, как разговор со своим прототипом, который живет на другой планете. После всех пережитых волнений и тревог в Алин ожил исследователь. Ей не терпелось узнать как можно больше.
— Карин, может ты научишь меня устанавливать связь? И я смогу мысленно дотянуться до своего мужа, который сейчас на Земле?
— Забыла, сестренка, это ведь и моя цель. Я сегодня первый раз говорю, я так рада, что нашла тебя. Даже не могу представить, как это получилось…
— Расскажи мне о себе? — попросила Алин, — я очень благодарна тебе, что ты бросила зерна, и мой хоган возник тут. Набхи — хорошая планета, такое бедствие у нас тут первый раз.
— Я жила на Земле с мужем и детьми. Бросила зерна, потому что всегда хотела исследовать другие миры. Прошло три года, через хоган пришла Надин, наша третья сестренка. Я с ней поменялась. Мне нелегко было решиться войти в хоган, но…
Голос Карин умолк.
— Сестрёнка, куда же ты пропала, Карин, слышишь меня? — Алин звала, но связи больше не было.
Алин обхватила голову руками и уткнулась в коленки. Она думала о сыне, об их доме, о Карин и неизвестной Надин. «Смогу ли я когда-нибудь с ними встретиться? Пока Арес маленький, я ни о каких путешествиях на Землю мечтать не буду. Хоть бы Карин еще раз заговорила со мной!»
Промелькнула неожиданная догадка: «А вдруг сестренка услышала меня, потому что Дух планеты помог, именно он устроил наш разговор? Если Дух планеты мыслящий, то он способен это сделать. А с какой стати Дух будет мне помогать? Вон сколько разрушений он устроил! Но, возможно, Ему интересно, как живут люди в других мирах…»
Размышления Алин прервали крики, доносившиеся снаружи.
Впервые в жизни Матиасу было плевать на эту самую жизнь. Восторг. Эйфория. Давно он не ощущал себя таким цельным. Картина и его кисть — больше ничего не имело значения.
Парадокс? Отнюдь! Только в этом миге и есть смысл жизни.
Ника чувствовала себя обессилевшей. Отравление дымом давало о себе знать, но еще хуже было осознание того, что она не смогла спасти ту девочку.
В поселке шло нервное ликование. Люди встречались, обменивались новостями, осматривали, насколько сильно пострадали их дома (а целых домов практически не осталось). Наверное, каждый хозяин был бы очень огорчен зрелищем разрушений, но на фоне руин других домов и множества погибших скорбеть о своем имуществе было как-то неуместно. Живы сами, живы друзья, и ладно.
