– Ну что, майор, рискнёшь взять всё это дерьмо на себя?
Медина долго молчал, глядя из-под длинных пушистых ресниц куда-то мимо Винтерсблада. Его лоб покрыла испарина, руки в белых перчатках едва заметно дрожали. Наконец он протянул ладонь и произнёс, по-прежнему глядя сквозь собеседника:
– Подполковник Винтерсблад, вы обвиняетесь в измене Распаду и убийстве полковника Фриппа, прошу вас сдать оружие!
Винтерсблад устало усмехнулся.
– Да вы все сдохнете здесь, под командованием этого нежного мальчика с оленьими глазами! – он окинул взглядом вооружённую толпу.
Никто не шелохнулся: пальцы замерли на спусковых крючках, глаза не отрывались от командира пехоты, плечи и челюсти напряглись, словно люди не ждали от спокойного на вид подполковника ничего хорошего. Собравшиеся явно боялись Винтерсблада: его реакции и возможных действий. Но он лишь достал свой револьвер и положил его на протянутую ладонь в белой перчатке, а потом сомкнул пальцы в замок за головой.
– И ты, дамочка! – Хайнд легонько подпихнул Скади дулом. – Разберёмся с тобой, когда выберемся из этой срани.
– Не выберетесь.
– Заткнись, Винтерсблад! – огрызнулся Хайнд, подталкивая разоружённую Скади в его сторону. – Шевелитесь!
– Посмотри на их зрачки, Кирк! – едва слышно произнёс Винтерсблад, обходя второго пилота. – Не реагируют на свет, как и у Фриппа.
Скади была уже достаточно близко, чтобы тоже это услышать, и поняла, почему Винтерсблад так пристально смотрел ей в глаза во время разговора.
Их заперли в двух соседних камерах, служивших для перевозки пленных. По сути, это были обычные клетки, накрепко приваренные к стене.
– Почему они думают, что капитана убил ты?
– Мы не ладили, – подполковник сидел на полу спиной к Скади, привалившись к разделявшей их клетки решётке, и даже не удосужился обернуться.
– Я смотрю, с остальной командой ты тоже не очень ладил, раз никто из них не принял твою сторону.
– Они глупцы. И все погибнут, как Фрипп, – Винтерсблад глотнул из фляги, – хочешь? – предложил он Скади, но та проигнорировала.
– С чего такая уверенность?
– Их зрачки. Неестественно расширены и не реагируют на свет. А языки заплетаются, словно они пьяны. Я догадывался, что произойдёт нечто подобное.
– Перед тем, как спрыгнуть, мой штурман тоже вёл себя очень странно. Думаешь, это какой-то газ? Под нами могут быть действующие вулканы.
– Не знаю, – мужчина сделал ещё глоток виски, – может быть. Газ, ультра- или инфразвук. Что угодно.
