Слышно, что Белк уже проснулся и, страшно ругаясь, заваривает морошковый кофе. Этот кофе — удивительная дрянь, вдобавок по непонятному рецепту, но судя по бормотанию, она должна поставить Белка на ноги. В ответ на мой утренний стук двумя кулаками об стенку, раздаётся два вежливых резких и сильных удара — а потом сразу же мягкий. То, где резко это Белк, понятное дело стучит своей тяжеленной лапой, а вот один мягкий удар он делает так — хвостом шлёпает по обоям, как будто выбивает мокрый лист на футбольном поле. Два резких, а потом один мягкий удар. Это своего рода знак. Он означает — привет, с добрым утром, не желаете ли чашечку морошкового кофе, уже любезно протянутую вам через дверь. Нет уж! Я уже отхлебнул как-то раз. И спасибо, больше не хочется.
Выпив морошкового кофе, Белк начинает мычать как сирена. Он готовит пряничные тосты с клубникой. Судя по звукам, пару раз у него получается избежать катастрофы. А вот на третий раз — нет. Высовывает в форточку голову, проветривает обожжённые тостами усы, одним словом ведёт себя как самый неприятный сосед в нашем уютном многоквартирном доме посреди лесного ландшафта Тууликаалио.
Тогда я ударяю в стену изо всех сил. Баммм! В благодарность за наведённый порядок, кудрявая бабушка выстукивает мне по батарее сигнал «Сос» азбукой Морзе. Белк в ответ исполняет мотаунский брейк. Мы только и делаем, что перестукиваемся как арестанты. Нам давно лень выходить и общаться по-настоящему. И Кудряшка уже сто лет не выходил звонить в дверь. От этого дом стал напоминать следственный изолятор. Правда, слегка веселей.
Можно подумать, что я сейчас сержусь, но на самом деле, мне уже хочется тостов с клубникой. Что вам про них сказать? Эти тосты с клубникой придумал я, а белк лишь довёл их до полной степени совершенства. Именно он изобрел особенный способ, как делать их пряничными. Он поливает их клубничным кефиром так, чтобы в духовке на них выступила глазурь.
Постепенно злоба выходит из меня как воздух из сдувшегося велосипедного колеса. Я наливаю воду в синий пластмассовый таз и нагреваю её при помощи старого советского кипятильника. К Белку за чайником мне всё равно не пробраться, а принимать чайник через окно — нехозяйское дело. Приходится сдерживаться. Делать вид, что хозяин здесь пока ещё я.
В это, если честно, довольно слабо верится.
О том, кто настоящий хозяин в доме напоминает нескромно парящая в воздухе беличья шерсть. Это уже без дураков, поубедительней любых документов. Пощекотав нос, шерсть заставляет меня чихнуть. И я чихаю, наверное, уже в миллионный раз за неделю. Поверьте, иметь дело с белкой, когда у тебя аллергия на котов и собак — вовсе не такая уж выгодная сделка. Однако аллергия почему-то совершенно меня не тревожит. Чихнул себе и всё.
