«Золотая кредитная виза Ботинка выдержит всё», — думаю я и вспоминаю его слова, высеченные в моей голове на всю жизнь, несмотря на то, что Мопся это опровергает каждым поступком — «денег у нас в любом случае хватит».
Да, хватит. А, может, и нет. Белк надолго задерживается в закутке под названием «Алко».
— Не надо, — шепчу я, — Слышишь, ты, свинское чучело, нет!
— Паркер! Флет, йе… — язвительно подначивает меня Белк. Он выбирает с полки леденящего душу вида стеклянную бомбу с логотипом «Джек Дэниэлс» и посмеивается. — Тело не ус!
Мда, не ус… Я постоянно забываю о том, что белк у меня совсем взрослый. Ну а я-то ещё нет. Это ведь мне платить за это безобразие на кассе. Со скольки здесь…? Удивлюсь, ох удивлюсь я, если мне алкоголь сейчас продадут…
Времени на раздумья уже нет, потому что Белк уже тянется за второй бутылкой. А я едва успеваю подхватить выпавшую из его рук первую. Удивительно трогательная неуклюжесть — главная отличительная черта этого белка.
А ещё вязкая, спокойная, всепоглощающая наглость.
Белк уже невозмутимо тянется за следующей.
— Тубо! Стоять! Сидеть! — реву я и когда весь алкогольный отдел принимается смотреть на меня удивлёнными глазами, устраиваю бутылку в корзине поудобнее, как ни в чём не бывало, и направляюсь туда, куда хочу больше всего — к стойке, где можно рассовывать по бумажным пакетам превосходный, свежайший развесной мармелад.
Нет, я не спасовал перед кассиршей!
Глядя на её чёрную чёлку, закрывающую глаза, я вытаcкиваю недрогнувшей рукой бутылку Джек Дэниелса, накрыв её шляпой. Дождался, пока та хихикнет. А потом довесил всё остальными деликатесами из корзинки. В том числе и тремя пакетами рыбки-муйкку — развесной и вонючей, самый настоящий деликатес! Наконец, сверху я кладу мармелад тянущий не меньше чем килограммов на пять, а то и на восемь. Вот что нужно мне… а вовсе не какой-то Джек Дэниелс!
Кассирша с уважением смотрит на увесистый пакет мармелада, пристально вглядывается в него… хватает сверху один невесть как туда попаший череп из сальмиака и торжествующе шепчет «Бинго». Глядит на меня, но уже не сквозь чёлку, а откинув её со лба. Затем она съедает сальмиак. А потом улыбается. И после этого взвешивает пакет ещё раз. Наконец, быстро простукивает мне всё остальное через кассу несгибающимися пальцами — так, будто играет на клавесине. Рыбку-муйкку она брезгливо заворачивает в отдельный пакет и щелчком отшвыривает подальше — так, чтобы не запачкать чей-нибудь более благородный товар. Где-то там, вдалеке, рыбку-муйкку ловит и счастливо лопает радостный белк. Возражений со стороны кассы не доносится.
