Для того, чтобы попасть в супермаркет нужно довольно долго идти — почти до самого центра Иматры. То есть практически до границы. И ведь это не только так кажется, что далеко. Налегке сюда добираться час, а с мешками продуктов, разумеется, больше. Поэтому саксофон я беру с собой, чтобы потом не возвращаться. Забрасываю его за спину, но быстро устаю и теперь тащу за ручку, притороченную сбоку как чемодан.
Но чемодан-саксофон бьёт меня по ногам. Передвигаться становится затруднительно. Сам инструмент весит немного, а пахнет так, что даже на лёгком морозе противно открыть. Воняет, конечно, не сам инструмент, а старый дрянной чемодан, успевший пропахнуть покойным Козлом и всеми бубликами, что он успел туда наплевать за годы ленконцертовской службы.
Тяжело. Да и идти в магазин, честно говоря, было лень. Но Белк непременно желает осмотреть супермаркет. Видите ли, выбор сушёной рыбы в ближайшем магазине не привёл его в восторг, к тому же одной сушёной рыбой сыт не будешь. Раньше он ловил её в озере и определённо знает в этом деле толк. Какая важная белка! Я не спешу уличать его во лжи, но всё-таки скептически улыбаюсь. Ведь в ноябре все озёра покрываются толстым слоем льда. Никакой рыбки-муйкку, без выхода на лёд, не поймаешь. Хотя, возможно они как цапли, тусуются по-осеннему. Но вряд ли Белк когда-нибудь здесь на лёд выходил. Ему и на земле, в общем-то, не особенно хорошо. И сейчас, топая вслед за мной, по припорошенному снегом асфальту, он сопровождает этот процесс таким выражением лица, словно делает мне одолжение. Через лес надо было идти!
— Всё же по асфальтированному идти проще, чем пилить через лес без лыж, с какой-нибудь палочкой, — шепчу ему я примирительно. — По асфальту зимой ходить куда лучше. А хочешь, можем автобус подцепить? Если только ты в него влезешь.
— Тело не ус! — поддерживает идею выбившаяся из сил белка. — Влезу.
Я в очередной раз напускаю на себя бабушкин скепсис и бросаю взгляды на Телониуса Белка, который едва пролезает в дверь финской квартиры. А всё из-за всего того, что всё лишнее топорщится из него как подвесной балласт — кусочки хвоста, ушей, усов и дурацкого, наивного звериного обаяния.
— Так вот в кого у нас такая пушистая белка, — не удерживаюсь от комплимента я и загребаю руку в рыжую шерсть недовольной белки. Чувствую под своими пальцами мокрую шерсть. Значит всё в порядке. Хотя я и так знаю, что он не исчезнет.
Знаете, как в зоопарке — подходишь к клетке с верблюдом или козой и сразу ощущаешь тепло, дыхание, и вдобавок какой-то добрый вонючий пар, струящийся в воздухе. Можно даже с закрытыми глазами определить присутствие зверя перед собой, чувствуешь его вплоть до последнего шерстяного катышка через клетку. Дотрагиваться руками совершенно не обязательно.
