Проблема в том, что представить себя похороненным под Иматрой очень сложно. Вроде бы на первый взгляд тут никого нет. Один сплошной лес и несколько нежилых помещений. Вот, например, прямо передо мной — не то ангар, не то огромный яркий контейнер для мусора. Но как только расслабишься, так тут же появляются головы тут и там. Облачённые в капюшоны или обряженые во встопорщившиеся шапочки, которые финкие жители носят на манер колпака — точь в точь как садовые гномы. Почему же именно шапочки бросаются в глаза первее всего? Потому что, пока не выйдешь на шоссе, дорога идёт то вверх, то вниз. И, поэтому, вначале голову видишь, и уже по ней гадаешь, кто идёт — седой финский металлист или бабушка? Вариантов немного, а принцип совершенно такой же, как и в кубике Рубика. Стороны четыре, цветов семь. А комбинаций, наверное, сто пятьдесят. Или как в хроматической гамме, где комбинаций можно накрутить до бесконечности. Поэтому наблюдать за металлистами и бабушками — хорошо. По крайней мере, не надоедает.
Вот, сейчас мы с Белком топаем вдоль шоссе. Всех, кто встретится на нашем пути видно издалека, начиная от самого горизонта. И люди нам попадаются всякие разные — от бодрых затянутых в кожу бабушек до совсем уже дряхлых металлистов, передвигающихся с помощью ходунков.
Мимоходом, Белк подозрительно всех обнюхивает. У него плохое зрение, но исключительный нюх. И Белк рассеянно морщится. Я его понимаю. Раньше и мне немного действовал на нервы контраст — глухой лес, камни и люди в футболках с «Металликой». Была у меня по первому времени мысль — не обращать внимания на людей, одичать в здешних лесах и не дёргаться.
Обстановка, скажем так, располагает, да и сам я не лыком шит.
Но если честно, чувствую — что-то не то. Это потому что в то время я пока ещё ничего не понял.
Однажды, решив плюнуть на условности, я растянулся спать прямо на широкой просеке — там, где перед этим пытался играть на саксофоне. Идти домой было лень. А что? Вполне удобно. Немного сырым был мох, на котором приходилось лежать. Но в целом — почему бы и нет. Мох как ковёр, можно не накрываться
Весь день просеку нагревало солнце. К вечеру, конечно, тепло ушло, но, вот, воспоминания об этом тепле остались. Поэтому я заснул, подложив под голову саксофон. Мне даже снилось, что я валяюсь на пляже. Хотя я сам отдавал себе отчёт, что к утру должен замёрзнуть и вообще — делаю что-то не так.
Что бы вы думали, чем всё это закончилось? Кто меня потревожил? Кабан, лось, белка? Нет.
