— Пенсия?! Не дождётесь! — не унимался эмоциональный прокурор, просверливая пронзительным взглядом обильно потеющий комиссарский лоб. — Наверху ходят слухи! Уважаемые люди начинают задавать вопросы! Куда смотрит полиция?
Комиссар сунул промокший платок в карман идеально отглаженных брюк и потупил взор, всячески пытаясь не пересекаться с холодными налитыми кровью прокурорскими глазёнками. Но, из-за большой разницы в росте, маленький прокурор как нарочно ухитрялся снизу заглянуть в раскрасневшееся лицо комиссара, издевательски буравя бесцветными зрачками его взъерошенные топорщащиеся усы.
— Именно у вас и именно сейчас! Ай-ай-ай! Когда на носу окружная проверка! Как вы могли прошляпить? А я вам доверял, Витте, как себе.
Маленький толстенький, заложив руки за спину, он вьюном кружил вокруг комиссара и громко сопел в такт своим быстрым мелким шажкам.
Прокурор Георгий Новак, дёрганый неуравновешенный холерик, обожал показательные психологические экзекуции. Удивительно, что Константин Витте за семь лет пребывания в должности комиссара, прошёл через это всего лишь раз. И то, в самом начале, сразу после назначения. Больше для профилактики. После того случая его звериная способность чуять опасность и умение обходить острые углы, помогала долгие годы избегать «прокурорского ковра». И вот это случилось. И почти перед самой пенсией!
— Его нужно найти, — кричал прокурор, — и срочно!
— Кого найти? — заикаясь, промычал Витте.
— Того, кто это сделал, черт побери! Не злите меня, Витте! — заголосил прокурор, суетливо размахивая перед комиссаром маленькими ладошками с растопыренными пальчиками-сосисочками. — Как ему это удалось?!
— Я… э?
— Да-да! И не думайте, что коль наши жены давние подруги, это как-то поможет вам, дорогой Константин!
Новак редко называл комиссара по имени. Практически никогда. Они не были друзьями, прокурор вообще не имел друзей. Не имел даже приятелей. Он не терпел фамильярности, общался надменно и сухо, был самодур и немного сноб. Среди коллег Георгий Новак слыл неприятным человеком. Но жены их действительно, познакомившись как-то давно на одном из благотворительных балов, на долгие годы стали близкими подругами. Потому от слов «дорогой Константин» у Витте похолодели кончики ушей.
— Как вы упустили его?! — прокурор тряс перед носом комиссара гербовой бумагой. — Он был у вас… вместе с этим… мертвым Шампша… как там его, чёрт?
Зардевшись как переваренный рак, перейдя на визг, он завопил что есть силы:
