Маня Саннушкова рассказывала, что у ее дедушки были золотые ложки. А как стали кулачить они, эти ложки спрятали в гуменнике, в соломе. А ребятишки с Родионцева играли и нашли их. Раньше богатство было то, что был в доме хлеб. Так же и у кулаков. А всех разогнали…
Сейчас-то житье — царство. Эдакие вам квартирки понадавали. Правда, много платить за них надо. Зато и тепло есть и вода. А раньше-то водички надо было потаскать…
А когда колхоз начался — Ряхиновы были хозяева. Они вошли в колхоз первыми. Иван, Паша, Александр… Их пять братьев, пять мужиков. Они были закоперщиками. Паша стал председателем колхоза. Александр — отец девок (Шуры Подомарчук, Галины Ивановой, Фаины Милавиной). Они насадили на заметаловский овин двадцать два центнера пшеницы. А гуменник-то и сгорел. Не знаю уж как, но народ говорил, что зерно повытаскали, а потом зажгли. Поля Власова да и то рассказывала, что их Манька — сестра Паши носила пшеницу на Ребячьево. Этакой-то большой заметаловский гуменник сгорел. У меня еще в то время отец живой был…
А Петр Анфимович Заметалов был женат на Лизе. Жили они в хорошем опушенном доме. У них был один парень, Сережа. Был он грамотным — выучен. И как началась коллективизация, он взял да и уехал. И больше на родине не показывался. А куда уехал? Неизвестно. Кто-то говорил, что в Ленинград. Как будто там его видели. А его отца раскулачили и выслали. А Лиза-то все и страдала. Одна жила. Потом жила у агрономши Клавдии Ивановны Смирновой, нянчилась с Галей. Возможно, от переживаний она с ума сошла. В дальнейшем Клавдия Ивановна определила ее в дом престарелых. А в заметаловском доме до пятьдесят девятого года была начальная школа. А через стенку в их дворе — колхозная конюшня. Стояло с десяток лошадей. А как совхоз начался — только пока дом распустили. Кто-то дал команду. Только пока его развалили. А какой домина был? Весь опущенный. Все с вырезом. Ни в которую сторону не покачнулся. Четыре окна по переду. В наличниках…
А наш отцовский дом стоял прям Ласточкина, только через дорогу. Был трехжитейный. Внизу комната и вход на двор к скотине. А в коридоре, по правую руку была лестница на второй этаж. А рядом с нашим домом был Баренихин дом, да дом Еремеевны. А позаду — огород. Еремеевна родом с Катаева. Она выходила замуж за племянника Трифона Яковлевича Шилова — моего отца. Были у них Иван, Степан, Николай, Михаил Ефимовы. В живых только одна Лида осталась — Лидия Михайловна, учительница. Я в честь ее Лиду-то и назвала. Она мне как-то и говорит: «Поди дочку-то в честь меня назвала?»
