Утром с полчаса падал крупными хлопьями снег. В шесть часов я занял очередь к заводскому зубному врачу. Оказался девятнадцатым. Там встретил бывших коллег — Юру Петруничева и Анатолия Курочкина.
— Цех ДСП стоит, — говорит Юра. — Нет смолы. Ночью остановился.
— И зачем дергались? — вторит ему Курочкин. — Зачем запустили обе линии? Нет чтобы одна работала. Сейчас за Данилыча Смелов, главный механик. А его никто не слушает. На планерках шум, гам. Скоро вообще всё встанет. А Смелов долго не протянет. Не тот характер. Он и раньше с завода уходить собирался.
— Леню, — наверное, опять поставят. — Говорит Петруничев.
— Теперь только намекни Кузнецову, так он на сто процентов не откажется и пойдет обратно начальником цеха, — с жаром заканчивает Курочкин…
Жена, смеясь рассказывает за столом:
— Заходит ко мне в кабинет круглый, на голову ниже меня человек. Он в цехе щепы без году неделя и сразу претензии. Я было в разъяснения. А работник и не слушает меня. Твердит свое, шумит, а потом при выходе, с порога, да так сердито: «С тобой разговаривать — себя не уважать»! Я, аж опешила. — А ну-ка, — говорю, — вон из кабинета! Он ушел, а я долго смеялась над его высказыванием. Спустя некоторое время зашла к начальнику, а рабочий-то там. Смотрю бланк на повышение разряда берет. «Ох, — думаю, — я в этой комиссии и шиш ты у меня получишь разряд. Зауважаешь тогда».
— Вот, вот, — подтруниваю над женой, — помалкивать надо рабочему человеку, а то ничего не получит.
— Так, ведь, пришел-то он, можно сказать, со статьей, — не поняла моей шутки супруга. — Работает кое — как, а гонору, на двоих.
— Почти моя ситуация, — говорю. — Тимчук заказал, чтобы ему взял талончик к зубному врачу, но предупредил: «Проси на вторник или четверг». А дали — на пятницу. Раньше нет. Тимчук не доволен. Я ему: «Федорович, — дареному коню в зубы не заглядывают. — У них, как и у нас, свои распорядки. Не желаешь — снеси талончик назад»…
— А Букиреву-то крепко поднасчитали, — вспоминает жена. Четырнадцать кубометров по восемьсот рублей. Чистая береза. Для целлюлозно-бумажной промышленности.
— Так, кто-то ему погрузил?
— А может и сам. Раньше-то он у нас на кране работал. Ночью-то он к Василию Николаевичу подходил, просил: «Выпусти». Тот не выпустил, а сказал: «Утром подъезжай». А утром, вероятно, Тимчук выпустил.
— Но ведь накладная и пропуск были в порядке? — Документы выписаны на дрова. А ЦБК это или дрова, где отличишь!.
— Так бы безнаказанно и уехал. — Да начальник цеха шел на работу и увидал. Букирев-то пригнулся ещё в кабине. А номера-то есть и марка машины известна.
