— По зарплате начисляются, — толкую.
— У него на тысячу — полторы выше.
— Ну, вот и ответ…
— Но ведь работает-то не больше моего. Так же в будке сидит…
— Должности разные, — улыбаюсь. — Тоже иной раз погрузчиками бываем недовольны. Ждем по часу, а то и больше, когда они соизволят упакованную пачку от станка отвезти. Каждый сам себе цену набивает.
Ну и ну! Очень давно не брал в руки ручку, а за это время произошло не мало событий.
Лето, сухое и жаркое, чем-то напоминало лето 1972 года. Тогда я работал в мелиорации. Осушали порой сухие поля. Дождей не было, но картофель уродился, вызрела и удалась озимовая рожь, а вот яровые выгорели. Горел и лес — торфяник. Стоял смог…
На заводе вовсю приватизация. Из тридцати трех миллионов, заводчане внесли в качестве выкупа где-то девять миллионов. Мы с женой поскребли по сусекам и наскребли по десять тысяч рублей, но к пакету близко не пододвинулись…
Наступило время всеобщего затишья. Время разрушения. Закончился социализм, невдалеке маячит капитализм. Повсюду говорят о сокращении кадров. Предприятия терпят крах. И наш завод — в кризисе. Все ставится на ручной тормоз. Останавливается раскрученный годами маховик. Некуда девать продукцию. Цех завален плитой, особенно не обрезной. Если раньше наш участок пилил длинную плиту, то теперь — переобрез, второсортную, не стандартную.
Переобрез — на то и переобрез. Он короче. Если кроить по старой схеме, то много плиты идет в отходы, а в дело поступает третья часть. А то и гораздо меньше. Мастер не продумывает работу бригад. Нужно менять карту раскроя. А этого не происходит. В результате вместо восемнадцати пачек, пилим по одной за смену И от силы по пять или восемь. Вывод, что производительность труда в ноябре у нас в бригадах, а может и во всем цехе упадет до десяти —двадцати процентов.
Вопрос в том, долго ли так может продолжаться? Всю зиму, или дольше? Цены-то в магазине растут. Вчера десяток яиц стоил сорок шесть рублей, а сегодня уже пятьдесят два. Соленые кабачки в трех литровых банках — 115 рублей. Кажется и за так их не надо, а поди ж ты — тоже оценены.
Сегодня на автобусной остановке разговорились с одной женщиной. Она работает в отделе сбыта завода. Спрашиваю, что мол, в верхах слышно хорошего?
— А ничего, — морщится, — плиту ДВП нигде не берут. Если так пойдет и дальше, то цех ДВП придется останавливать. У нас самая дорогая плита. Квадратный метр облагороженной стоит сто четыре рубля. А сокольчан — семьдесят восемь или восемьдесят семь рублей. Естественно, едут туда.
