Те, урча, наваливаются на еду.
Выложил хлеб на стол, копченую курицу и достал бутылку. Подаю ее маме.
— На! На дело сгодится! Кормов-то не выписала?
— Нет, — говорит, — никуда и не ходила.
— А почему не сходишь в контору? Хлеб ведь скоро будет дорогой. Может по рублю буханка. Так не напокупаешься.
Неуш-то по рублю? А чего-то говорили, что хлеба повышение не коснется?
— Как не будет? Вчера передавали, что цена повысится в два — два с половиной раза. Вот и надо бы сейчас купить кормов, а то ведь и на них цена вознесется, — говорю в сердцах, протягивая ей в руки бутылку «пшеничной».
— Я тоже выкупила на второй февральский талон, — принимая бутылку, говорит она.
— Зря ты не сходишь… — вновь завожу свой разговор.
— А что уж будет! Подорожает, так подорожает! — она ставит бутылку в шифоньер.
Подхожу к русской печи. Протягиваю свой сопливый нос к огню. Печка дышит жаром. Дрова сгорели. Вместо них — куча крупных, ярких углей. Но языки пламени лижут свод печи. Невольно залюбовался.
Подошла мама.
— Печка-то не знаю чего стоит. Видишь все прогорело. Никаких головешек нет. Сегодня думаю, дай суковатый толстущий березовый чурбак положу. Думала как и сгорит. А видишь как! Угли крупные, березовые. Надо их отнять в тушилку.
Она берет совок и клюку. Я отстраняюсь. Начинает сгребать часть огнедышащих углей в совок и складывать их в тушилку. Несколько горячих угольков голой рукой бросила в трубу самовара, который вскоре запел и задышал. Внизу в дырочках засияли огоньки.
— Раньше-то вон как экономно жили. Матвей (житель Чернеева) рассказывал: «Я, — говорит, — соберусь затоплять печь. Накладу дров, а моя Матрена подойдет к устью и вынет два, а нет и три полена и в сторону отложит». Вот как экономно жили. В месяц-то сколько она сэкономит? А в год? Вот как экономно раньше жили.
Оставшиеся угли сгребла в подтопок.
— Вот и я экономлю. От этих улей у меня подтопок прогреется. И я тоже, вот так каждое утро сгребаю угли. Скрываю пораньше. А на полчасика, пока угарно, я ухожу погулять. То к сестренице Чешковой, то ещё куда. Не знаю, сейчас-то подложить дровец в подтопок или нет?
Молча пожимаю плечами.
— Не стоит, наверное. Прогреется.
— Да, вроде бы, тепло, — говорю. — Сейчас чайку попьем и я пойду воду таскать.
— Подожди, воду-то таскать. Не к спеху. А ты снег скинь со стога, да разрой его. Верхнее сено — плохое в одну сторону откинь, а хорошее — в другую. Я потом кузовком и буду носить.
Пока я переодевался, мама сходила и принесла полное эмалированное ведро воды в запас для самовара.
