Сам Р. Пайпс отмечал в своих мемуарах, что отношение к России у него всегда было двойственным. С одной стороны, он восхищался русской культурой и ее деятелями, однако, с другой, считал неразвитой российскую общественно-политическую систему: «У русских чрезвычайно сильно развито чувство личных отношений, но им так и не удалось трансформировать человеческие привязанности в формальные неличные связи, столь необходимые для эффективного функционирования общественных и политических институтов. Поэтому им необходима „сильная рука“, чтобы регулировать их общественную жизнь, то есть вертикальный контроль, заменяющий недостающие горизонтальные связи, которые так хорошо развиты в западных обществах. Мне очень не нравится эта особенность русской действительности и совершенно не нравятся люди, которые реализуют ее. Я также не испытываю никаких симпатий к русскому национализму и к антизападничеству, служащим связующим звеном между властью и необразованной частью населения»>72. При этом Р. Пайпс категорически не соглашался с применением к нему определения «русофоб» (хотя считает русских патологически лживой нацией>73), замечая, что он не посвятил бы свою жизнь изучению народа, который бы не любил. Своего крайне негативного отношения к коммунизму вообще и советскому строю в частности он, однако, никогда не скрывал. Р. Пайпс также признавался, что его происхождение оказало влияние на его отношение к России: «Я был родом из Польши, страны, которая соседствовала с Россией в течение тысячи лет и которая находилась под российским владычеством более века. Поэтому, возможно, я подсознательно разделял отношение поляков к России. Наверное, я впитал эти взгляды позже, благодаря окружению, так как, живя в Польше, не испытывал ни малейшего интереса к нашему восточному соседу»>74.
В 1950 г. Р. Пайпс защитил докторскую диссертацию, посвященную большевистской теории национальностей. В течение шести последующих лет он работал в Гарвардском комитете по истории и литературе, который занимался консультированием студентов. В 1954 г. он выпустил первую книгу, посвященную СССР, – «Формирование Советского Союза: национализм и коммунизм, 1917–1924 гг.». С 1954 г. Р. Пайпс преподавал в Гарвардском университете, в 1958–1996 гг. он был профессором этого университета, а с 1996 г. и вплоть до своей смерти в 2018 г. – почетным профессором. В 1968–1973 гг. он также занимал пост директора Исследовательского центра по изучению России при Гарвардском университете, а в 1973–1978 гг. был главным научным консультантом Института по исследованию России при Стэнфордском университете. В это же время несколько раз посещал Советский Союз в рамках своих научных изысканий. СССР произвел на Р. Пайпса крайне негативное и удручающее впечатление. Красочное описание «ужасов» советского строя и повседневной жизни можно найти в мемуарах историка. При этом Р. Пайпс везде и всюду видел агентов КГБ, которые, по его мнению, либо следили за ним, либо пытались завербовать. В 1976 г. был назначен тогдашним директором ЦРУ Джорджем Бушем – старшим на должность главы группы экспертов, которая должна была провести независимую экспертизу для оценки угроз, исходящих от СССР. Группа получила название «команда Б» (в противовес состоящей из аналитиков ЦРУ «команде А»). Затем, в 1981–1982 гг., он возглавлял восточноевропейский и советский отдел Совета национальной безопасности, занимаясь вопросами внешней политики США. С 1977 по 1992 г. был членом Комитета актуальных угроз, а также членом Совета по международным отношениям. В годы своей работы в американской администрации Р. Пайпс был последовательным противником политики разрядки и сторонником проведения жесткого курса в отношении СССР. Кроме того, являлся членом Американского комитета за мир на Кавказе.
