– С чего бы это? – саркастически ввернул Мэтт.
– Вы такой милый, – улыбнулась она. Она становилась почти хорошенькой, когда улыбалась, – с поправкой на местность.
– Нет, правда: почему они бегают?
– Из-за па тоже, кому охота с ним в одном доме жить. А так я, наверно, невезучая просто. Почти год с одним гуляла, а он ногу сломал. Другой упал в озеро и чуть не утоп. И все, главное дело, меня винят! Ну поругались мы, и чего?
– Тебя, говоришь?
Она энергично кивнула.
– Которые подобрее говорят, что я приношу несчастье, а другие и вовсе невесть чего выдумывают. Вот парни больше и не ходят ко мне. Я, говорят, раньше на пуме женюсь. А вы женаты, мистер?..
– Райт, Мэтью Райт. Нет, не женат.
– Райт, – протянула она. – Эбигейл Райт. А что, красиво.
– Эбигейл Райт?
– А я чего, так сказала? Смешно… Вообще-то я Дженкинс.
Мэтт сглотнул и сказал твердо:
– Я отвезу тебя домой. Говори, как проехать, или вылезай прямо здесь.
– Так ведь па…
– Куда ты, собственно, собралась со мной ехать?
– К вам, куда же еще.
– Это неприлично.
– Да? Почему?
Мэтт мрачно притормозил.
– Ладно, – покорилась она с видом христианки, идущей к львам на арену. – На следующем перекрестке направо.
Куры, квохча, разбежались, свиньи в хлеву за домом подняли визг. Домик из двух комнат с косой верандой если и был знаком с краской, то шапочно и очень давно.
В шатком кресле на веранде покачивался крупный чернявый мужчина с буйной шевелюрой и густой бородой.
– Па, – шепотом пояснила Эбигейл.
Мужчина продолжал покачиваться как ни в чем не бывало. Ему что, каждый день дочь обратно привозят? Может, и так.
– Все, приехали, – нервно объявил Мэтт.
– Не могу я выйти, он на меня сразу накинется. Вы с ним поговорите сначала, спросите, зол он на меня или как.
– Ну уж нет, – сказал Мэтт, посмотрев еще раз на молчаливого папу. – Я свой долг выполнил, привез тебя, а теперь до свидания. Не сказать, чтобы рад был с тобой познакомиться.
– Вы такой хороший, такой красивый. Не хочу говорить папе, что вы мной попользовались. Он просто жуть какой, когда обозлится.
Мэтт после долгой паузы вылез, подошел к веранде, занес ногу на ступеньку.
– Я тут вашу дочь на дороге встретил…
Качалка не останавливалась.
– Она убежала, – добавил Мэтт.
Дженкинс молчал. Выражение верхней, не закрытой волосами части его лица при ближайшем рассмотрении сильно не понравилось Мэтту.
– Я привез ее обратно домой.
То же качание и то же молчание. Мэтт, быстро вернувшись к машине, достал из бардачка пинту бурбона.
