Хотя, возможно, все дело в самом человеке. У одних все идет через пень-колоду: бутерброды падают маслом вниз, полки валятся, мячи для гольфа улетают в лесную чащу, другим же вещи служат безропотно. Чем объяснить этот мистический союз – удачей, мастерством, опытом? Мэтт подозревал нечто более сознательное и даже зловещее.
Взять хоть его катастрофические занятия химией. Чуть экзамен не завалил, хотя делал все как положено: выделил, профильтровал, растворил, снова выделил. Профессор – как же его звали, Уодсуорт? – прочел результаты, нахмурился и спросил:
– А окиси вы там, случайно, не обнаружили?
– Окиси? – растерялся Мэтт. – Нет там никакой окиси.
После простейшего опыта окись, конечно, нашлась.
Вспомним также стычки с фрезерным станком и с рейсфедером, который отказывался провести прямую линию, хоть убей. Решив, что с такими руками инженера из него не получится, Мэтт перенес свои интересы в менее материальную область и теперь сомневался, правильно ли он поступил.
Что на этот раз? Кобольды, зловредные духи? Может выйти хорошая статья для «Джорнэл оф»…
Смех, точно смех. Та девчонка подошла совсем близко и хихикала почем зря. Лет тринадцати, не выше пяти футов росточком, в выцветшем бесформенном синем платье, с грязными босыми ногами и длинными, мышиного цвета косами. Совсем дурнушка, если бы не большие голубые глаза.
– Что смешного? – прорычал Мэтт.
– Вы б лучше на лошадь сели.
– Эта шутка только что дошла до ваших краев?
Мэтт, злой как черт, собрал гайки. За одной, конечно, пришлось лезть под машину.
– Чего ты тут стоишь? – рявкнул он.
– Так просто.
Ну что с ней такой поделаешь. Мэтт снова затянул гайки. Потная шея свербела, но чесаться при девчонке он не хотел.
– Шла бы ты домой, – сказал он, вставая.
– Нельзя мне.
– Что значит – нельзя? – Мэтт убрал домкрат.
– Я сбежала. – Голубые глаза увлажнились, одинокая слеза прочертила дорожку на грязной щеке.
Мэтт, не позволяя себе расчувствоваться, закинул в багажник спущенное колесо, захлопнул крышку. Солнце уже снижалось, а двадцать пять миль на этой богом забытой дороге займут добрый час.
Он сел за руль, запустил двигатель, оглянулся на понурую маленькую фигурку и отпустил сцепление.
– Мистер! Эй, мистер!
Он затормозил и высунулся в окно.
– Что еще?
– Домкрат забыли.
Мэтт, сдав назад, молча вышел, уложил в багажник домкрат, спросил:
– И куда же ты теперь?
– Никуда.
– Что значит – никуда? Родственники у тебя есть? – Она печально потрясла головой. – А друзья? – Тот же ответ. – Значит, возвращайся домой!
