Почти одновременно, с разницей в одну неделю, я начала два класса «начальников» (начальный уровень изучения английского). Очень важно для меня быть не просто учителем, а очень хорошим учителем – таким, чтобы мексиканцы шли ко мне в класс как на праздник, с удовольствием. Почему? Потому что я не имею права держать класс меньше двадцати человек. Удержать в классе двадцать студентов не так-то и легко, учитывая следующие факторы. Многие из них сроду не учились в школе, или закончили три-четыре класса, дом полон детей, на улице отличная погода – весна – лето. Поэтому мне надо из кожи вон лезть, чтобы показывать им урок за уроком, как им нужен английский, и дать им почувствовать, что они делают прогресс в его изучении.
Попадаются ну очень медленные. Тупые, более точно. Но у меня язык не поворачивается так их называть, даже для себя. Ведь эти люди приехали в Америку искать лучшей жизни. Тупые, наверно, сидят дома, ничего не ищут и не хотят.
Чтобы понравиться мексиканцам, своим студентам, я прилагаю все свои усилия и опыт, и, по-моему, небезрезультатно. Они хвалят мой класс, меня, и вообще нет ничего приятней для учителя, чем когда видишь, как самые скромные и стеснительные люди начинают улыбаться и произносить первые в своей жизни слова по-английски. В офисе одной из школ, где я работаю, есть одна женщина, Изабел, которая как-то очень настороженно ко мне отнеслась с самого начала. Видимо, очень удивительно, чему это я могу научить, если сама говорю с акцентом. Но я не лыком шита, я уже прошла через десятки школьных офисов и таких настороженных и не сильно дружелюбных взглядов. Поэтому больше меня этим не удивишь и не напугаешь. Обычно такие клерки начинают переспрашивать по десять раз одно и то же, словно пытаясь подчеркнуть, что они плохо меня понимают. Поэтому приходится быть чуть ли не подхалимкой (ух! ненавижу!) к таким «твердым орешкам». А про себя я всегда вспоминаю строчку из монолога Чацкого из «Горя от ума»: «…к собаке дворника, чтоб ласкова была…» (Школьный клерк зарабатывает в час в три-четыре раза меньше учителя). Вот такие клерки и являются для меня «собакой дворника», но они говорят без акцента, потому что здесь родились, а я с акцентом хочу преподавать их родной язык. Как будто мало учителей-американцев. Вот такие у меня есть тут, как говорится, технические трудности, на первых порах. В общем-то это и не трудности, а словно неприятные занозы, от которых хочется быстро избавиться. Куда более важно понравиться директору взрослой школы или человеку, курирующему программу «Английский как второй язык», в которой я работаю.
