Вот скоро уже три месяца, а я все еще в поисках. При моей незаурядной энергии я стала почти асом и волком-охотником за это время job-hunting (охота на работу), разбирающимся в тонкостях поведения своей дичи-добычи, этой так трудно уловимой работы.
Как-то брела я (жара постоянно) в поисках какого-то очередного получастного агентства и по ошибке забрела в другое, государственное. При нем существует клуб unemployed professionals (безработных профессионалов). Как мрачно любят пошутить тамошние члены: «профессиональных безработных» (professional unemployed). Чтобы стать членом этого клуба, который, надеюсь, поможет мне активизировать и расширить свои поиски, я неделю походила на обязательные установочные лекции, четыре часа в день. Это было очень интересно. Там все были американцы, старше меня, крутые профессионалы (работник воздушного флота, банковский менеджер, два учителя колледжей, «продажный агент» (агент по продаже) и т. п. – что и говорить, крутизна. Группа небольшая, человек шесть-семь, в основном, мужчины. Там обязателен dress code (код одежды), то есть в джинсах и как попало нельзя одеваться, а надо ходить в прилично-деловом виде: мужчины – при галстуках, женщины – в приличной деловой одежде. Лекции были замечательные. Читали их сами же члены клуба (всего в клубе около семидесяти членов). А так как я нахожусь в непрекращающемся процессе погружения в бездонные пучины американского английского, то послушать умные речи очень люблю. Телевидение и газеты это одно, а живое общение на профессиональном уровне это другое. Там меня полюбил один женатый тип. Он меня подвозил до остановки, а другой раз до дома. Когда он мне сообщил, что он рассказал своей семье, какая с ним в клубе замечательная русская, я приняла это к сведению и стала носить длинные юбки, чуть не до пят, чтобы не раздражать и без того раздраженного многолетним установившемся браком сорокадвухлетнего мужчину. По окончании недельной тренировочной сессии было общее собрание членов, на которое были приглашены представители организации Peace Corps. Это американская организация, существующая тридцать лет и занимающаяся программами помощи разным странам (тем, которым требуется помощь). Таких стран примерно девяносто. Теперь в их число входят и некоторые бывшие отделившиеся республики Страны Советов. У меня тут же возникла идея все тут бросить и на два года поехать с мужем по такой программе в Россию. Я подумала, что мы оба будем при работе, сможем попутешествовать, я смогу посетить своих родственников. Приехала домой и рассказала о своей идее мужу. Его реакция была неожиданной для меня. Я ведь думала, он сразу вцепится в мою идею и скажет: «Да, давай все бросим и поедем». Ан нет. Он начал как-то нелестно отзываться об этой программе, сказал, что как это он тут все бросит, да как это он куда-то поедет получать нищенскую зарплату и жить в шалашах и трущобах (huts and slums), как он выразился. Видно, что воображение ему сразу нарисовало неприглядные картины из жизни развивающихся стран Африки. Я ему мягко напомнила, что в Африку я тоже не хочу (ехать развиваться там вместе с ними), а хочу в Россию, и жить мы там будем не в хижинах, а в нормальных благоустроенных квартирах. Но он словно меня не слышал и все твердил «шалаши и трущобы». Тогда я сказала: «Ах так! Значит, ты считаешь, что русские живут в шалашах и я тоже из шалаша родом?» Он сказал: «Ну нет-нет, я так не считаю» – и всячески стал меня успокаивать и отговаривать, и я поняла, что его в жизни никуда не вытащить из Калифорнии с ее охотой за работами, землетрясениями и остальными достопримечательностями. Путешествовать он любит, но с комфортом и в качестве туриста. Я побурчала пару дней на тему, какой он слабый духом, без струнки авантюризма, без огня, без искры, без сучка с задоринкой, да и умолкла. Честно говоря, мне и самой здесь не надоело. Вот только безработица заела.
