Ирина плачет. С реки доносятся девичий смех и пение.
Голоса поющих
Летал голубь, летал сизый со голубкою,
Разудалый добрый молодец с красной девицей:
«Кабы ты, моя голубка, со мной, голубем, была,
Кабы ты, моя милая, со мной, молодцем, жила».
Степан
Ну полно горевать, чего уж тут…
Такое благолепие повсюду,
А мы… Не плачь. Ступай, подруги ждут.
(Ирина уходит. Степан садится.)
И я… с моей голубкою… побуду.
А рукоделье бросила… Ах, Нюра,
Какая дочь пригожая у нас!
Твоя и стать, и голос, и повадка,
Вот токмо волос чуточку светлее,
Да серые, отцовские, глаза.
Болезная моя, ты видишь?.. Боже!
Пошто я уступил родне бурятской?
Пошто позвал шамана? Грех-то, грех…
Свет меркнет.
В тишине взрывается бубен. Вспыхнувший костёр выхватывает из темноты несколько фигур. Близ кипящего котла полусидит больная Анна. Перед нею – в маске и панцире с колокольцами, в железной короне, увенчанной кованными из железа рогами изюбра и украшенной лентами, подвесками, звериными шкурками, – шаман…
Анна стонет; впадает в беспамятство. Видение исчезает.
Появляется Марфа.
Марфа
Ты чо, сосед? Аль захворал? Степан!
Степан (очнувшись)
А-а, Марфа… И чего тебе не спится…
Марфа (облегчённо)
Заснёшь, пожалуй. Катька-то моя
На игрища без спросу мотанула,
А пряжа недосучена лежит.
Будь жив отец – перетянул бы плёткой!
Книги, похожие на Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах
