В те месяцы, которые посольство провело в Лондоне, обязанности доктора Эззедина были, по большому счету, необременительными. Ему надлежало заботиться о здоровье посла, но этот евнух каким-то образом оставался в добром здравии без особых усилий, словно английский воздух на него не действовал. Возможно, он был под защитой, потому что родился христианином: так иные дети переболевших чумой сами для нее неуязвимы. Кроме того, посол ввиду дипломатического протокола был недосягаем для английской пищи и в результате механического вмешательства не подвержен искушению, которое представляли гротескные англичанки, эти влажные, потные средоточия скверны, источающие то аромат роз, то запах лука.
Эззедин помолился, возблагодарил Аллаха. Он напомнил себе, что олицетворяет здесь силу и уверенность перед лицом бесконечных странностей, угроз здоровью и крепости ума. Он должен упрочить тела соотечественников (включая собственное) и снабдить их умы защитой против всего, что в этой стране было неправильным: полуобнаженных женщин, еды, тумана, грязи, опьяняющих напитков, интеллектуальной мягкости, бытующих на острове разновидностей ложной веры с ее ревностными сторонниками. В те дни, когда доктор мог нормально работать и дышать, чувствовать благодарность и надежду на будущее, а не горечь и страх, он засыпал, напоминая себе, что честно заработает награду по возвращении. Прикосновение Саруки станет воздаянием за храбрость перед лицом этих противоестественных созданий; смех Исмаила — за то, что он слушал их разговоры; приготовленные Сарукой яства — за кислые фрукты, которыми его угощали в хлипких дворцах; компания Исмаила, его маленькая рука в отцовской руке — за насмешки христиан, произнесенные шепотом.
И он просыпался, готовый снова приступить к своим обязанностям. Помимо общения с англичанами и пересказывания их речей ненасытному в своем любопытстве Джаферу бин Ибрагиму, Эззедин составлял гороскопы для посла и занимался жалобами других соотечественников на их физическое состояние: раздавал порошки и мази от болезней желудка и высыпаний на коже, готовил полезный бальзам для тех, кого угораздило развлечься с какой-нибудь англичанкой. В оставшееся время он изучал местные травы и растения и все больше сближался с алхимиком-астрономом королевы и натурфилософом доктором Ди. Этот добрый христианин с интересом беседовал с Эззедином. Обнаружилась удивительная вещь: доктор Ди обладал значительными познаниями в математике и медицине и даже читал переводы Аверроэса, Авиценны и аль-Хорезми. Двое мужчин сидели рядом на пиру в посольстве, потому что так устроил бин Ибрагим. «Мне говорили, вы оба любите рассматривать траву и грязь. Возможно, он знает секреты, которыми поделится с вами».
