Но до Аськи ли мне было в те дни! Я забыла об учебе, о родных, об осторожности и благоразумии да и о самой жизни. Жизнь для меня — это будни, размеренное существование и терпеливое выполнение ежедневных обязанностей.
А я была влюблена, причем не слегка, а слишком, через край. Именно тогда наступил пик этой любви, за которым должен был последовать спад, медовый месяц или умопомрачение. Да, я не раз в своей жизни становилась свидетельницей того, как от неразделенной любви у моих знакомых ехала крыша.
Но меня судьба обошла этим испытанием. У нас с Иноземцевым наступил медовый месяц. Чему суждено было случиться, то и случилось. Однажды ночью я не вернулась в свою башню. Аське сказала, что уехала домой. И кажется, она поверила. А потом мне стало совершенно безразлично, верила она мне или нет.
На факультете мы с Игорем не появлялись по два-три дня. Вставали поздно, и он приносил мне в постель чашку кофе. Единственное, что он умел готовить. Сколько я ни билась, не смогла научить его хотя бы жарить картошку или разогревать полуфабрикаты.
Не помню, чтобы мы что-то ели, кроме черного хлеба с постным маслом, иногда бутербродов. И есть не хотелось. Кофе пили ведрами. Удивляюсь, как я не заболела, не сгорела дотла в этом пожаре.
По квартире я бродила в старом Люсином пляжном платье, эдакой хламиде, которая очень нравилась Игорю. Но еще больше ему нравилась туника из махрового полотенца. Он сам завязывал мне толстый узел на плече и распускал волосы. Пока я в таком виде жевала на кухне черный хлеб, запивая его кофе, он сидел напротив и смотрел на меня неотрывно, словно хотел насмотреться впрок.
Если Игорь отлучался по делам и я оставалась одна, то обычно сидела у окна, глядя на заснеженный парк, и ни о чем не думала. То, что меня переполняло, можно было назвать ощущением полноты бытия. И разве могли с ним тягаться угрызения совести или тревоги по поводу экзаменов?
Я носила на пальце кольцо и готовилась к свадьбе. Общественное мнение меня не волновало. И только молчаливое осуждение одного человека могло заставить меня покраснеть. Если бы отец узнал о моем неблагоразумном поведении, я, кажется, провалилась бы сквозь землю от стыда.
Что касается экзаменов. Как только мы поселились вместе на «Измайловской», я перестала быть добросовестной студенткой. Учеба отошла куда-то на третий, четвертый, на самый задний план. Как говаривала Аська: личнуха заела. Я окунулась в личнуху с головой, в свою личную, любовную, семейную жизнь. Сначала была возлюбленной, потом хорошей, заботливой женой, готовила мужу обеды, стирала, гладила. К тому же ходила каждый день на службу.
