И вот ещё, он пишет, что женщина влюблена в чёрта. Сию тему потом разовьёт Булгаков в «Мастере и Маргарите», но это ладно, это беллетристика. А лучше вспомним, как чёрт, он же сатана и диавол, уговорил Адама и Еву отказаться от вечной жизни и съесть совершенно ненужный им фрукт. Ведь им наверняка трудно было решиться обмануть создавшего их и доверявшего им Бога. А они решились. Как говорит Писание, с подачи Евы, которую обольстил сатана. То есть она им обольстилась. Получается, прав сумасшедший титулярный советник: женщина влюблена в чёрта.
А мужчина в кого?
Но даже и не это нам сейчас особенно хочется отметить. А особенно хочется отметить, что промелькнувший в толпе сумасшедший чиновник задаёт вот такой фундаментальный вопрос бытия, который каждого волнует втайне, но мало кто осмеливается поставить его явно.
«Отчего я титулярный советник и с какой стати я титулярный советник? Может быть, я какой-нибудь граф или генерал, а только так кажусь титулярным советником? Может быть, я сам не знаю, кто я таков»[28].
В самом деле: кто я таков?
Может быть, я вовсе не титулярный советник (как какой-нибудь там капитан Засулич: титулярный советник — чин равный армейскому капитану). Может, это все считают, что я такой, и я сам привык так думать. А на самом деле я кто-то совершенно другой.
Даже скорее всего другой. Меня, между прочим, потеряли в роддоме. Эту забавную историю мама рассказывала, и крёстная. Когда я родился в той самой «Снегирёвке», что на Надеждинской улице, в двух шагах от Хармса, я был очень мал и плох и меня не дали сразу маме, а понесли куда-то выхаживать — в какой-то инкубатор. А потом забыли вовремя отдать маме. Она, малость придя в себя, забеспокоилась: что это ребёнка ей не несут и не несут. А ей говорят: не несут — значит, так надо. Знаете, как медперсонал умеет говорить, таким строгим тоном. Мама, конечно, испугалась. Но дальше подключилась моя будущая крёстная — а она сама врач, и доктор наук, и вообще начальник и умела разговаривать с людьми. Меня кинулись искать. И выяснилось, что не знают точно, где я. Искали-искали, нашли и принесли родительнице. Хеппи-энд.
Но остаётся подспудный вопрос: а того ли нашли?
А может, перепутали и я совсем не тот?
Ну это частный случай. Поставим вопрос шире. Вот ребёнок родился и никто не знает, кто он. И он сам подавно не знает. Он не титулярный советник и не король Испании, не умный, не глупый, не художник и не жестянщик, не красавец и не урод. Никто не знает, как его звать, да и звать-то бесполезно. Но он есть, и он не что-то, а кто-то. Он уже явно чего-то хочет и чего-то добивается. Это потом он станет кем-то более или менее определённым, далее всё более и более определённым, пока не определится окончательно и не замрёт в виде оттиска на белой простынке, на девичьей кроватке. А сейчас-то он кто?
