Сосед был артист. Да он и сейчас артист. Он — Николай Сергеевич Мартон, это мне объяснили взрослые, когда снаряжали в путь.
— Это, — говорят, — наш сосед Мартон, обращайся к нему вежливо: Николай Сергеевич.
Я запомнил. И так, наверно, и обращался.
Он только-только начинал свою службу в Александринке, и ему было лет тридцать с небольшим. Так что мы, наверно, ехали в его театр на какой-нибудь детский утренник. Или нет, кажется, в цирк. Теперь-то знаю и понимаю, что Мартон народный артист и так далее, а тогда не знал, и мне было всё равно. В вагончике «пятёрки» уютные пружинистые сиденья и очень интересно смотреть в окно.
Так что и мы станем как дети и поедем вместе с нашим Рассеянным.
Целую неделю ждали. И вот утро седьмого дня.
Вышли из дома, остановка — тут она, прямо под окнами. Из-за угла выворачивает весёлая «пятёрочка». Запрыгнули и поехали.
Вот едем — и видим много всякого.
Да, вот только с этим седьмым днём имеется небольшая путаница. По-нашему, современному, седьмой день — это воскресенье, выходной, ура! А у древних христиан, как и у евреев, седьмой день — суббота. Шесть дней Бог творил, а в седьмой день упокоился от трудов. Это и есть шаббат — суббота, покой. Соответственно, распятие на Голгофе было совершено перед субботой, чтобы воплями и трупами не осквернять святого и чтобы не нарушать чистый покой в день субботний. Да. В шестой день замучаем, в первый — достойно похороним. А в седьмой — тишина. Отсюда вытекает, что день, в который Распятый воскрес, — день снова первый, после последнего, седьмого. Это, конечно, общеизвестный факт. Но всё-таки напомним. То есть женщины с погребальным инвентарём (миром, ладаном, смирной, пеленами и так далее) отправились к пещере-гробу ранним-преранним утром, ещё до рассвета первого дня седмицы.
Что они там увидели — это мы знаем.
А вот что они делали утром предыдущего дня?
И они, и все?
Ответ на этот вопрос, так же, как и про то, что шила Богородица, нам пока до конца не известен. То есть вообще неизвестен. Мы ломаем над ним голову.
А вот что сейчас мы успеем рассказать, пока трамвай отчаливает от этой остановки и ещё не причалил к следующей.
Мне — теперь уже старенькому дяденьке — приснился несколько необычный сон. Вообще-то, сновидения, как известно, лучше всего сразу после просмотра выкидывать в мусорную корзину. Но этот случай всё-таки интересен.
А картина такая.
Я, собственно говоря, присутствую при смертной казни.
Это не очень ново, и имеются литературные прототипы такого видения. Достоевский со своим «Дневником писателя», Тургенев там, Набоков.
