— Мальчишка! — пеняю своему отражению в зеркале и, словно в очередной раз за день готовясь к Гераклову подвигу, разворачиваюсь с улыбкой на губах к спешащей по коридору женщине. — Мама… прекрасно выглядишь!
Моя мать, Грета Штальбергер, смеряет меня скептическим взглядом, словно перед ней полотно неизвестного художника, в ценности которого она сильно сомневается, а потом почти нежно интересуется:
— Ну и где ты пропадал, дорогой? Мы с отцом прождали тебя все утро… И, да, к слову, выглядишь ты отвратительно! Что случилось?
— Случилась вечеринка, мама, ты же знаешь, — я не перестаю улыбаться, зная по опыту, что смирение — лучшая тактика. — Мы с ребятами немного увлеклись, вот и все.
И я уж было надеюсь, что мне удастся избежать разговоров об утреннем инциденте, но тут матушка кладет руку на мою небритую щеку, покрытую с утра жесткой щетиной, и слегка проводит по ней пальцами, как делала это прежде в далеком детстве, когда от детской мягкости моей щеки у нее аж сердце замирало (она любит рассказывать мне об этом), а потом произносит:
— А вот Вероника сказала, что ваша вечеринка закончилась довольно рано… и вы даже успели выспаться, — с упреком. — Она, кстати, звонила узнать, как ты добрался до дома…
— Попался! — пытаюсь замаскировать разочарование напускной веселостью. — А почему это Вероника звонила тебе, а не мне? — кидаю как можно более беззаботно, хотя внутри побулькивает неожиданно вскипевшее раздражение.
— Может, потому что ты не брал трубку, и она испугалась худшего…
Это правда… Сам виноват.
— Да, да, виноват, сознаюсь… Просто кое-что, действительно, случилось, — приходится нехотя сознаться мне.
Уф, рассказывать маме о своих «подвигах» не хочется, ничего кроме насмешки меня тут не ждет. Она не бабушка… Но и смолчать невозможно…
— И что же такого важного случилось, дорогой, что ты пропустил из-за этого «нечто» воскресный завтрак? — мама подпускает металла в голос. — Я поняла бы, переусердствуй ты с алкоголем, но раз ты сел за руль, значит был достаточно трезв для этого, я права?
Тяжело вздыхаю — была ни была:
— Произошла авария, мама. Это и есть та самая причина, из-за которой мне пришлось задержаться сегодня…
— Ты попал в аварию? — вижу, как по лицу матери проносится волна беспокойства, и это беспокойство приятно мне, но та быстро берет себя в руки: все-таки сын стоит перед ней живой и невредимый…
— Не я, просто незнакомцы на дороге, — отвечаю спокойным голосом, — но я посчитал своим долгом убедиться в их благополучии… — И как бы оправдываясь: — Все произошло на моих глазах, а я все-таки врач. — Это звучит как детское оправдание, сам слышу это в собственном голосе. Права бабушка, пора становиться взрослее…
