— Конечно, знала! — воинственно отвечает девочка. — По-твоему, кто советовал маме не рассказывать тебе о ребенке раньше времени?! Я знала, что ты будешь против… Что ты станешь заставлять ее сделать аборт…
Доктор Хоффманн снова покашливает в кулак, кажется, вся эта ситуация ему крайне неприятна, я тоже ощущаю себя оглушенным и сбитым с толку, словно на меня налетел торнадо по имени «Мелисса» и закрутил с оглушительной силой. Отец этого «торнадо», к слову, будет сказано, тоже несколько робеет…
— Перестань истерить, Мелисса! — холодно одергивает он дочь. — Твоя мать в коме, и сохранить ребенка в таком ее состоянии невозможно… И я здесь не при чем!
— Ты не хотел этого ребенка! — не унимается девочка. — Вы постоянно спорили из-за этого и вот… твоя мечта сбылась!
— Я ни в чем не виноват! — вскрикивает ее отец. — Это был несчастный случай, — мне кажется или эти его слова звучат скорее, как оправдание. Жалко и неправдоподобно, словно мужчина пытается убедить в этом самого себя.
— Удобный несчастный случай! — выплевывает Мелисса зло, прожигая отца обвиняющим взглядом. Ее полные слез глаза светятся праведным гневом, как глубокие озера…
И тут ее голова дергается, откинувшись назад, от звонкой пощечины, которую ей отвешивает собственный отец. Девочка, явно не ожидавшая подобного насилия, испуганно ахает и хватается за ушибленную щеку… Вебер, видимо, тоже не ожидавший от себя подобного,
смущенно утыкает глаза в пол:
— Ты сама напросилась, — сипит он глухо. — Ты не имеешь право обвинять меня в подобном… Я люблю вас с мамой, ты знаешь об этом!
— Да уж я вижу, насколько ты нас любишь! — цедит его дочь сквозь зубы. — Спасибо тебе за это, папочка! — и сорвавшись с места, убегает по коридору, отчаянно сдерживая истерические рыдания.
Мы с доктором Хоффманном переглядываемся. Всё происходящее кажется настолько сюрреалистичным, что я трясу головой, словно прогоняя безумный туман… Что я здесь вообще делаю? — проносится на задворках моего сознания. Все эти сериальные страсти явно не для меня… Тяжело опускаюсь на пластиковый стул и застываю в неподвижности.
.
4 глава.
Полчаса спустя все также продолжаю сидеть возле палаты номер 205 и созерцать белые стены вкупе с разными поучительными инфоплакатами. Невольно размышляю о том, что вскоре и мне предстоит изо дня в день ходить по таким же больничным коридорам и, подобно доктору Хоффманну, сообщать родным пациентов не самые приятные новости, а потом, если уж совсем не повезет, становиться свидетелем сцен, одна из которых не так давно разыгралась на моих глазах.
