Он думал, что помогает ей, как же, но только Аделия знала, что правды супругу в любом случае не откроет.
— Что это? — ее зубы клацнули друг о друга.
— Куриная кровь. Пришлось разжиться ей перед отъездом, едва отец рассказал мне свой план…
— Предусмотрительно.
— Ты замерзла.
Мужчина снова укутал ее в покрывало и глядел очень жалостливо, как на птаху с перебитым крылом. Такую добить жаль, а бросить нельзя…
— Сиди, я скажу, что все сделал. — И уже от порога: — Можешь заплакать для вида. Так будет правдоподобней…
Она тогда и заплакала… от жалости и стыда.
А муж, который должен был бы утешить ее, не явился ни той, ни в одну из последующих ночей.
Она как будто перестала существовать для него…
И отъезд в Лондон казался ей выходом: ни тебе взглядов слуг и соседей, ни Шерманов — никого, кроме нее и супруга.
На деле же все оказалось иначе…
Дорога вывела всадницу к воротам Айфорд-мэнор, ее новому дому. Девушка придержала поводья, и кобыла, сбавив ход, мерно затрусила вперед, позволяя наезднице присмотреться к владениям…
Дом был не новым, однако добротно построенным: камень и дерево идеально дополняли друг друга. Зубчатый парапет, небольшие застекленные окна и две колонны у входа — вот что увидела девушка в первую очередь. А еще боковые эркеры… Чудесные в своей легкости, со стрельчатыми готическими арками, они понравились Аделии еще в первый визит в Айфорд-Мэнор. Тогда ей подумалось, что пожить в такой комнате с живописным эркером было бы замечательно!
Но не вышло…
Что ж, теперь это можно исправить!
Она чуть тронула бог лошади пятками и въехала в ворота.
Двор был пуст, ни одного человека вокруг. Никто не спешил ее встретить…
Она спешилась и направилась прямо к конюшне.
— Есть тут кто? Эй, слуга? — позвала она.
Не сразу, но из темного зева ворот показался мужчина: щурясь от яркого света, он не сразу понял, кто перед ним, а поняв, как будто бы удивился.
— Хозяйка? Как же нам не сказали, что вы сегодня пребудете.
— Не сказали, — в свою очередь удивилась Аделия, — муж должен был написать еще третьего дня.
Но слуга замотал головой.
— Мы не получали письма. Вот и комнаты не готовы… А Гленис, словно нарочно, ушла в город за щелоком. — И пояснил: — Гленис — это жена моя, мы тут хозяйство ведем. Мы с ней, да еще пару слуг из тех, что остались.
Аделия поглядела на собеседника в недоумении.
