— Я как-нибудь справлюсь, — сказала девушка и легко вспорхнула в седло. Длинный плащ, к счастью, скрыл чуть приоткрывшиеся лодыжки. — Благодарю за заботу. — И вонзила пятки в бока черной лошади.
— Будьте с ней понежнее, — донеслось до нее сквозь топот лошадиных копыт. — Арабелла может быть норовистой.
Казалось не совсем ясным, о которой из них он заботился больше: об Аделии или все-таки о кобыле, но девушке абсолютно не к месту припомнилось, как он скривился той ночью при виде нее…
Той ночью, оставшись одна в ожидании неизбежного действа, она ждала с гулко бьющимся сердцем и замирала от каждого звука.
Вот, наконец, и шаги в коридоре…
Тяжелые, явно мужские.
Аделия замерла, превратившись в один перепуганный взгляд, — дверь открылась.
В комнату вошел Шерман, но не тот, которого она так страшилась: не отец — сын его стоял на пороге.
И глядел на нее…
Ей тогда показалось, от стыда у нее лопнет сердце, взорвется, как мыльный пузырь, но оно продолжало стучать.
Шерман щелкнул запором двери, подошел прямо к кровати и произнес:
— Отец отправил меня… сделать это с тобой, но тебе не стоит бояться. Я не желаю участвовать в его играх…
Аделия, натянувшая покрывало до самого подбородка, в этот момент отпустила его. Просто пальцы разжались… Должно быть, от удивления. А мужчина скривился… Так явно, словно увидел лягушку.
— Не знаю, что послужило поводом для разлада, только нам с тобой ни к чему в этом участвовать, понимаешь? — произнес Шерман, укутывая ее в покрывало. — Мой отец и твой муж должны сами во всем разобраться, и эта отцовская выходка… мне она неприятна так же, как и тебе.
Только в этот момент Аделия и поняла, что мужчина не тронет ее.
Вообще.
И испугалась.
— Если ты не сделаешь этого, мой муж узнает… Твой отец тоже захочет проверить. И тогда может сам захотеть… — Она схватилась за его руку с мольбою в глазах. — Лучше ты. Лучше ты сделай это… Пожалуйста.
Шерман не отнял руки, но лицо его опять исказилось.
— Я не хочу, — произнес он так четко, словно ребенка малого наставлял. — И ты тоже не хочешь…
— Хочу.
— Нет, не хочешь. — Теперь он выдернул руку и отступил. — Ты просто боишься. А между тем есть иное решение… — И достал из кармана стеклянный флакон. — Вот, сделаем вид, что действо свершилось, и успокоим отца. Ты же расскажешь все мужу… Он будет лишь благодарен подарку и станет молчать. Отойди!
Аделия слезла с кровати, и Шерман, выдернув пробку, сбрызнул белую простынь содержимым флакона.
