Эден в принципе не понимал, как Альвина могла умереть: ведьмы бессмертны, считал он долгие годы… а потом повзрослел, стоя над могилой служанки с заплаканными глазами. Мама тоже по ней убивалась, он слышал, как она сказала отцу: «Не представляю, как мы станем жить без нее. Альвина долгие годы была как бы сердцем Раглана!» И отец молча кивнул: у него, понял Эден, стиснуло горло.
Кэтрин, его любимая Кэтрин, тогда весь день просидела в пещере у моря, и он знал, что она тоже горюет, пусть и стыдится выказать чувства. Слезы казались ей стыдными, как прогулка без панталон, и она их копила в себе, как алчные люди копят богатство, но Эден не был уверен, что такое сомнительное богатство, как невыплеснутые эмоции, может кого-нибудь сделать счастливее. Он надеялся, Кэтрин однажды это поймет и станет счастливой, как всегда и хотела…
В этот момент порыв ветра прошелся над пустошью, как бы пригладил нежной рукой кудри папоротников и непокорные волосы пешехода. Эден вскинул обе руки и закричал, приветствуя эту скромную ласку… Он любил этот замок, эту долину, и целое море взъерошенных папоротников с одной стороны и настоящее море — с другой! В этом месте была вся его жизнь.
— Мастер Эден! — первой встретила его Джейн, мамина камеристка. Обняла, словно сына, и даже, кажется, прослезилась. — Как же я рада вас видеть! Вы изменились. Стали как будто бы краше!
У Эдена вспыхнули щеки: такие комплименты мужчинам не делают.
— Ну чего ты смущаешь парнишку, — заступился за него Томас, поглаживая кобылу. — Видишь же, мастер Эден стал совсем взрослым! Раздался в плечах… и глядит уже как-то иначе. Что с вами там делают, в этих школах для мальчиков? — улыбнулся, задавая вопрос. — Наверное, чем-то особенным кормят…
— Это вряд ли, стряпню Альвины ничто не заменит! — откликнулся Эден и замолчал, поняв, что сказал.
Все трое разом притихли, и Джейн первой произнесла:
— Теперь ТАМ другая, некая миссис Бут с дочерью. Странная, я скажу вам, особа, скрытная!
— Ты так говоришь лишь потому, что она не болтает по пустякам, да не пускает никого к себе в душу, — возразил ей супруг. — А так готовит она хорошо, мистер Аддингтон высоко оценил ее каул. Помнишь, что он сказал? — И сам же ответил: — «Передайте кухарке, что ее мясной каул приготовлен просто прекрасно».
— Он сказал это из вежливости, — возразила жена.
— Вовсе нет, каул был, действительно, превосходен. Ты сама так сказала, а теперь упираешься, и упираешься лишь потому, что невзлюбила кухарку!
