Я и сама закусываю простыню, не позволяя ни единому звуку слететь с моих зацелованных Юлианом губ. Боюсь только, мы все равно выдаем себя с головой… Слишком ненасытно отдаемся и принимаем друг друга.
— Что тебе сказала моя мама? — интересуюсь я у возлюбленного, когда мы лежим, полностью расслабленные, после испытанного удовольствия.
— Все-то тебе надо знать, — хмыкает парень, откидываясь на спину. Кажется, ему не очень хочется говорить на эту тему, но мне нужно знать, что между ними произошло…
— И все-таки? — допытываюсь я. — Расскажи.
— Тут нечего рассказывать, — отзывается Юлиан, пробегая пальцами по моему бедру. — Она сказала только, что желает для тебя самого лучшего, и я… как бы самое лучшее сейчас. Ты довольна? — Он нависает сверху, запечатывая мой рот поцелуем. Самый действенный способ заставить меня замолчать! Что ж, так тому и быть.
Позволяю себе быть беззаботной… и поверить его словам.
А утром прощаюсь с родителями и спешу покинуть гнетущую атмосферу родного дома. Папа у меня молчун, но даже его молчание кричит о беспокойстве, которое они испытывают, отпуская меня с этим незнакомым для них парнем — Юлианом. Мама так и вовсе заявляет:
Ты уверена, что правильно поступаешь? Этот парень… он тебя любит?
— Мама, — осаждаю ее осуждающим тоном, — не надо, пожалуйста. Я ведь не навсегда уезжаю…
— Так я и не этого боюсь, — прикрывает она губы ладонью. — Не хочу, чтобы тебе разбили сердце… снова. А это может случиться… — Глядит на стоящего в стороне Юлиана и шепчет:
— Больно уж он смазлив — нет у меня к нему доверия.
А у меня есть? Сама толком не знаю. Только прижимаю маму к себе и говорю:
— Просто дайте мне попробовать, хорошо? Ради себя. Мне это нужно…
На этом я усаживаюсь в автомобиль Юлиана и в последний раз взмахиваю рукой.
Радость и тревога одновременно заставляют меня сжаться на переднем сидении незнакомого автомобиля и погрузиться в тягостное молчание.
Никогда не знакомился с родителями облагодетельствованных мною девушек… Просто нужды не было, а тут — бац! — попал как кур в ощип: мамаша глядит на меня волком, отец и того хуже… Вот-вот схватит за шкирку и приложит затылком о стену.
Что я вообще здесь делаю?
Я, вроде бы, ехал вытребовать благодарность, а не взваливать довесок из двух человек на свои плечи. Катастрофа какая-то! Умопомрачение, не иначе. А все этот пижон-проклятый-Карл: меня как волной накрыло при взгляде на него… Слишком хорошо знаю таких, как он: самовлюбленных, уверенных в своей правоте — придурков, одним словом.
