Мира ответила легким поклоном:
— Вождь должен гордиться вами, ганта. И вы правы: я действительно хочу побеседовать с вами, как с лордом.
— О чем, владычица?
— Об общих врагах.
Ганта Гроза откинулся на спинку кресла, всей позой выразив готовность слушать. Прекрасно.
— «Позволь иному быть» — завещали нам Праматери. Эта заповедь — один из столпов, на которых стоит благоденствие Империи. Множество народов населяют Поларис, они отличаются культурой, традициями, нравами, одеждой, но уживаются друг с другом благодаря терпимости. Конфликты, которые возникают тут и там, являются мелкими частностями. Бывают войны за земли или золото, или Предметы, но вот уже много столетий не случалось войн из ненависти. Ни один народ не стремится к тому, чтобы сжить со света другой. Никто не вступает в войну ради истребления противника. Мы можем благодарить Праматерей за привитую нам человечность.
Ганта воздел руки к небу:
— Владычица говорит, словно кровный шаван! Мы ни к кому не питаем ненависти. Если берем чужое золото или скот — то лишь потому, что нуждаемся в нем. А злость и гнев чужды детям Степи.
— Однако есть народ, — продолжила Мира, — чья культура построена на гневе. Этот народ вскормлен железом и кровью, он почитает убийство высшей доблестью, он радуется, причиняя страдания и боль. В течение двух столетий этот народ, словно хищник, вторгался в Степь, чтобы убивать, насиловать, грабить. Он облагал вас унизительной данью, как рабов, высасывая все соки. А вчера представитель этого народа потребовал для себя Престол! Что будет со Степью, ганта, если сын северных волков наденет корону?
На лице Грозы нарисовалась странная ухмылка. Он подождал какое-то время, будто желая убедиться, не добавить ли Минерва еще что-нибудь. Затем подкрутил ус, огладил бритый затылок и заговорил:
— Владычица, твои речи сладки для моих ушей. Когда ехал сюда, я не надеялся увидеть, как Династия рвет вековой союз с волками и предлагает дружбу детям Степи. Вот только правду говорят, что у девиц короткая память. Не забыла ли ты, что такая беседа уже была между нами? Месяц назад, в Маренго, ты уже предлагала союз против Ориджина. Ты даже устроила нечто вроде засады, чтобы я мог убить герцога. Я убил бы его, если б ты меня не остановила.
— Но, ганта…
— Еще не все сказано. Потом ты забыла обо мне и целый месяц не отходила от Ориджина. Ехала с ним в одном поезде, сидела рядом в Палате, в рот смотрела, когда он говорил. Может, и постель делила, — это уж не мое дело. Вчера Ориджин сказал в Палате то, что тебе не понравилось. Он захотел стать императором — ты обиделась, и теперь вот ищешь союзников. А надолго ли хватит твоей обиды?
