Из предместий Вены они перебрались в Зальцбург – здесь Джану никто не знал. Шить она не только умела, но и любила, а любовь к тому, чем ты занимаешься – залог успеха. Беатрис помогала ей, чем могла, а могла она многое. В частности, убеждать несговорчивых капризных заказчиц, которые забывали о своих причудах и придирках, и приходили к Джане снова и снова.
В измененном состоянии было много преимуществ. Сила, выносливость, умение чувствовать людей. Это облегчало жизнь и давало некое подобие уверенности, поскольку о том, что Авелин ее дочь, не должен был знать никто. Вопреки предсказанию Семена, выкидыша не произошло. Авелин родилась здоровой и крепкой девочкой, разве что молока у Беатрис не было. Оно ей оказалось и не нужно: организм ребенка первый год требовал исключительно крови.
Беатрис пришлось бежать: их дом был сожжен, а Дмитрий превратился в злейшего врага. Ей удалось услышать его разговор с одним из друзей прежде, чем она совершила большую ошибку и обратилась бы к нему за помощью.
«Она вряд ли понимала, что с ней произошло», – произнес Павел.
«Это больше не имеет значения. Она одна из тех тварей. Я найду ее и убью».
Беатрис запомнила только эти слова, и они до сих пор отзывались болью в сердце. Она не любила Дмитрия, но не могла вычеркнуть из памяти, как они сплетались в объятиях, как засыпали вместе. Она делила с ним не только кров и постель, она хотела провести с ним всю жизнь, родить ему детей. И вот так, вмиг стала для него одной из «тварей».
Беатрис оставила Петербург, бежала из России, и первое время перебиралась с места на место, пока не решила осесть. Чем старше становилась малышка, тем сложнее приходилось. Молодая девушка, путешествующая с маленьким ребенком, привлекала немало внимания, а ей это было ни к чему. Именно тогда она нашла Джану, внушила ей, что Авелин ее горячо любимая дочь, что нужно перебраться в Зальцбург и, разумеется, нанять няню. Так они жили уже почти полтора года, и это сводило Беатрис с ума. Быть привязанной к одному месту, когда перед тобой раскинулся весь мир, становилось невыносимо.
Иногда она вспоминала о Сильвене, которого давным-давно решила оставить в прошлом, но о том, чтобы доверить тайну Авелин кому бы то ни было, и речи не шло. Посему приходилось довольствоваться обществом и кровью Джаны. Заказчицы, приходящие домой, видели только невзрачную женщину с волосами, собранными в пучок, в неприметной одежде, которая готовила, убирала или возилась с ребенком.
