После того, как судно покидали пограничники и таможенники, мы поднимались на судно и представлялись первому помощнику капитана, в чье распоряжение поступали на время стоянки. Первые помощники в то время были, в основном, бывшие партийные или комсомольские работники. Поэтому, когда мы попадали на ленинградское судно, то, бывало, встречали знакомых. Но ближе всех, обычно, у нас складывались отношения либо с «начальником радиостанции», либо с «дедом», то есть. «стармехом».
В течение года некоторые суда заходили в порт по два-три раза. Естественно, экипажи менялись, но командный состав, как правило, оставался тем же. Здесь нас уже встречали, как родных.
Так, особые отношения у меня сложились с экипажем ленинградского сухогруза «Брянсклес», которое зашло в порт уже второй раз. В течение нескольких дней стоянки я провел «культурную» программу для экипажа, как обычно. После прощального ужина с музыкой, песнями и танцами (в экипаже были две молодые женщины), который затянулся надолго, мы с моим приятелем Николаем к полуночи были в общежитии. Судно должно было выйти на рассвете.
Каково было мое удивление утром, когда я, выскочив на балкон, увидел свой «Брянсклес», стоявшим посреди бухты?
В порту я, вместе с нашим «морагентом», на катере отправились на судно. Здесь мы узнали от «стармеха», что неожиданно при отходе произошла поломка в рулевом отделении.
— Ремонтироваться, придется на рейде, — без энтузиазма сказал он.
На мой вопрос, сколько ремонт может продолжиться, он ответил:
— Думаю, несколько дней.
Я хорошо понимал, что это значит — ремонт судна на рейде. Это несколько дней на воде под палящим солнцем. Экипажу на берег выходить было нельзя. Люди уже настроены на обратную дорогу — домой. Настроение у всех — хуже не бывает.
Конечно, я бывал на борту каждый день. Привозил ром «бакарди», пиво, «кока-колу», фрукты, что единственно в городе можно было купить свободно и сравнительно недорого. Но мои скромные возможности были не безграничны.
Но, наконец, «старпом» объявил:
— Ремонт закончен, и судно завтра ночью уходит.
Вечером состоялись короткие «проводы» в кают-компании и перед тем, как мне покинуть судно, «дед» пригласил меня заглянуть к нему «на минутку». Я принял его приглашение потому, что у нас с ним сложились какие-то даже не то что «дружеские», а скорее «семейные» отношения. По возрасту, он мне годился в отцы и поэтому, по его выражению, «прикипел» ко мне как сыну. Я к нему тоже очень «привязался». Расставаться было тяжело, так как мы оба понимали, что, вряд ли, когда-нибудь увидимся.
