Мы миновали большое скопление блочных строений, которое хотя бы размерами напоминало город, а мили через две въехали в парк через разукрашенные ворота.
С одной стороны, он ничем не отличался от уже знакомой мне местности: те же аккуратные газоны, цветочные клумбы… Но здания здесь были другие, не блоки, а маленькие домики, разные по стилю. Место это вызвало странную реакцию у сопровождающих меня «малышек» — они разом притихли и стали оглядываться вокруг в каком-то благоговейном страхе.
Шофер притормозил и, видимо, спросил у амазонки, везущей тележку с известкой, куда ехать дальше. Она ответила ему и улыбнулась мне через окошко. Мы немного попетляли между домиками и наконец остановились перед небольшим двухэтажным коттеджем в стиле эпохи Регентства.
На этот раз мы обошлись без каталки. Ассистентки с помощью шофера вытащили меня из машины, поставили на ноги, и, поддерживаемая со всех сторон, я с трудом протиснулась в дверной проем и очутилась в красиво обставленной комнате, выдержанной в том же стиле, что и дом. Седая женщина в пурпурном шелковом платье сидела в кресле-качалке у камина. По морщинистому лицу и ладоням было видно, что ей уже немало лет, но смотрела она на меня живыми, внимательными, нестарыми глазами.
— Входите, моя дорогая, — приветливо сказала она неожиданно звонким голосом.
Она кивнула на кресло возле себя, но, взглянув на меня еще раз, с сомнением покачала головой:
— Наверное, вам будет удобнее на кровати.
Я взглянула на кровать — подлинную вещь времен короля Георга — с недоверием.
— Вы думаете, она выдержит? — спросила я.
— Полагаю, да, — ответила она, впрочем, не слишком уверенно.
Мои провожатые помогли мне взобраться на это ложе — лица у них при этом были озабоченные, и, когда стало ясно, что кровать выдерживает мой вес, седая женщина знаком велела им оставить нас и позвонила в маленький серебряный колокольчик. Крохотная фигурка — чуть больше метра ростом — показалась в дверях.
— Будьте добры, темный шерри, Милдред, — повелительно произнесла женщина. — Вы ведь выпьете шерри, дорогая? — обратилась она ко мне.
— Да… Да, конечно, благодарю вас… — слегка растерялась я. — Простите, мисс… или миссис?..
— О, мне, конечно, следовало сначала представиться. Меня зовут Лаура. Вы же, насколько я знаю, Орчиз. Мама Орчиз, не так ли?
— Так они меня называют, — неохотно и с еле сдерживаемым отвращением сказала я.
Мы обменялись пристальными взглядами. Впервые за время галлюцинации я увидела в чьих-то глазах симпатию, даже жалость. Я вновь оглядела комнату, подмечая совершенство деталей обстановки.
