Саша пошла, покорная и молчаливая. В кабинете главврач приказала:
— Снимайте халат!
Саша сняла. Бася Исааковна сунула халат в шкаф.
— Это мой халат, — попыталась возразить Саша.
— Идите, и чтоб больше я вас здесь не видела! Я еще в райздрав напишу, голубка…
Саша вышла во двор, села на скамейку и горько заплакала.
Ночь, длинную и мучительную, почти без сна, она провела у своей бывшей квартирной хозяйки. А утром опять пришла в больницу. По-видимому, главврач нагнала такого страха на персонал, что Сашу никто не хотел слушать. Сестры не выполнили даже ее простой просьбы — не сказали, как здоровье Петра. А Люба прошмыгнула мимо и не поздоровалась.
Саша сидела на скамейке у больничных ворот и ничего не видящими глазами смотрела на голубей, воркующих на крыше соседнего дома. К воротам подъехал извозчик. С коляски осторожно сошла маленькая женщина в простой шерстяной кофте и суконной юбке. Бася Исааковна на этот раз была совсем не похожа на сурового и властного главного врача больницы.
Саша взглянула на нее с ненавистью. Женщина тоже задержала на ней свой взгляд и, вероятно, вначале не узнала. Она прошла через проходную, что-то сказала сторожам и вдруг вернулась обратно.
— Вы еще здесь? — спросила она у Саши теми же словами, что и в палате, но совсем другим тоном.
— А где же мне быть?
— Ах, какая молодежь! — вздохнула Бася Исааковна, и нельзя было понять, осуждает она или одобряет эту молодежь. — Идите за мной.
Во дворе она сказала:
— А говорить неправду старшим некрасиво. Мне сообщили, что это ваш муж. Да?
Саша покраснела, и сердце ее наполнилось нежностью к этой доброй женщине.
Надев халат, Саша взбежала на второй этаж и только перед дверью знакомой палаты перевела дыхание. Она со страхом открыла дверь и остановилась. И первое, что увидела, — его глаза, живые, ясные. Они смотрели на нее. Пытаясь подняться, он крикнул:
— Саша!
Это был слабый, но радостный крик человека, который после смертельной опасности вдруг понял, что спасен.
VI
Вещей было мало — все тот же студенческий портфель; заботливые Сашины руки положили в него самое необходимое, что может понадобиться солдату в далекой дороге.
Хозяйка предложила:
— Давайте посидим минутку.
Они сели рядом на длинной скамье, только маленькая Нинка — на березовом чурбаке у печи. И вдруг хозяйка заплакала, вытирая слезы краем платка.
— Что это вы, Аня! Чего доброго, и меня разжалобите, — шутливо проговорила Саша, а у самой дрожали губы и голос неестественно звенел. — Пойдем, Петя, а то мы всех расстроим, вот и Нинка уже всхлипывает.
