— Прости, Шурочка, разве я хотела плохое сказать. Просто не удержала язык… Боже мой, такая наша судьба женская!.. — И она тоже заплакала.
— Я сейчас же поеду к нему. Ему будет легче, если я буду с ним.
— Как ты поедешь? А работа?
— А что работа! Разве что-нибудь случится за день-два? Я же скоро вернусь. Я только увижу его, успокою…
— Ты сходи и попроси у председателя лошадь, я хоть подвезу тебя.
— Где ты его найдешь, председателя. Да и лучше, чтоб никто не знал. Я пойду до Речицы. Как раз успею к рабочему поезду.
— На ночь глядя в такую дорогу? Боженька мой!.. — испугалась хозяйка.
— Аня, вы не отговаривайте меня. Я не маленькая.
С собой, кроме денег, завязанных в носовой платочек, она захватила белый халат, зная, что он пригодится ей.
Она не шла, а бежала. Над ней звездное небо, безмолвное и бесконечно далекое, а к самой дороге подступали высокие хлеба. Они жили: в них что-то шепталось, звенело, вздыхало. Эта близость чего-то живого бодрила и одновременно страшила. Из-под ног неожиданно взлетали ночные птицы, чуть ли не ударяя крыльями по лицу. Вначале Саша пугалась и даже вскрикивала от страха, потом привыкла и уже не обращала на них внимания.
«Чего мне бояться, если Петя болен? Славный мой, любимый!..»
Кое-где начали жать, и на поле стояли бабки, похожие в темноте на фигуры людей. Одна из них вдруг приподнялась и бросилась бежать. Саша испугалась и тоже побежала. Мчалась так, что казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Но она подумала о Петре — и страх пропал. Проходя мимо деревни, она опять увидела, как с придорожной скамейки вскочили и побежали две фигуры. Она подошла так близко, что успела хорошо рассмотреть обыкновенных людей — девушку и парня: вероятно, влюбленных. И вдруг догадалась, почему они убегают. Чтобы не нести халат на руке, Саша надела его и, похожая на привидение, пугала людей. Она скинула халат и пошла медленнее. Небо на востоке зарозовело: кончалась короткая летняя ночь.
Старому больничному сторожу Саша сказала, что она практикантка, и в качестве пропуска показала халат. Она боялась спросить у кого-нибудь из сестер, где лежит Петро, — а вдруг скажут, что его нет! — и тихо обходила все палаты отделения. Открыв дверь одной из палат, она увидела медицинскую сестру, склонившуюся над кроватью в углу. И сразу в сердце кольнуло: он там! Она торопливо пошла к кровати. Больные поднимали головы и с удивлением смотрели на нее. На звук шагов повернулась и сестра.
