Утром мертвая тишина. Старухи шарили по кустам, шмонали тела уставших за ночь, я нашел около ста рублей бумажных денег и беспонтовый телефон, вдруг слышу, кто-то плачет.
Она сидела спиной к дереву, лбом в коленки, я встряхнул ее на ноги.
– Эй, ты чего?
Молчит. Улыбнулась, перестала хныкать, лицо круглое, глаза огромные, как у девочек в японских комиксах. И она поплелась следом, я поднял пустую банку, бросил в нее.
– Кыш! Давай домой, мне на работу.
Не хочет. Дошли до типографии, я постучался в будку охранника на дальних воротах.
– О, привет.
– Привет. Вот пусть у тебя посидит, я скоро освобожусь.
– Трезвая?
– Не знаю.
– Как раз чай собирался пить.
Он махнул ей рукой.
– Заходи, Пуговица.
Я обошел владения, заглянул в прессовую, пыхтят мои узбеки, все нормально, пьяных нет. Печатники позвали в раздевалку, там праздновали чей-то день рождения. Я едва успел сделать свои дела, распечатать документы на завтра для водителей, заказать солярку, посчитать полеты. В полдень я уже был у грузовых ворот. Охранник сидел на травке читал свежую «Панорамку», она спала в будке на стульчиках в ворохе газет, на лбу отпечатались строчки.
Когда вышли на улицу, впервые услышал ее голос, она попросила подождать и скрылась в зарослях лопухов и барбариса. Я, ни секунды не раздумывая, нырнул в переулок на Бернгардовку, спустился к ручью и по тропинке пошагал в сторону станции.
Во вторник увидел ее в нашей столовой, чуть не охуел. Сначала даже не узнал, в белой рубашке, синей юбке, стоит в очереди, улыбается, уже пиздит с кем-то. Мне сказали, что да, она теперь работает у нас, в отделе маркетинга. А где их кабинеты, хрен его знает. Мне было все равно.
…Куда бы я ни оглянулся, куда бы ни посмотрел, везде была она. В курилке, столовой, на перекрестках наших коридоров. Часто видел ее с моей подружкой Лерой, оказывается, они знакомы, и даже учились в одной школе.
И вот середина сентября, мы в маршрутке и в электричке с Финляндского вокзала, и эта единственная ночь все, что у нас есть. И не надо ничего больше. Я еще сопротивлялся, но это не подвластно воле и разуму. Я знал, чувствовал еще несколько телодвижений, фраз, открывающих все ее тайны, и теплая, маленькая ладошка заберет мое сердце. Я же просил Тебя, умолял больше не влюблять меня вот в таких. Было уже несколько лет назад, хватит. Второго раза не будет.
Исчезнуть. Не смотреть в ее сторону, бежать от ее голоса, бежать со скоростью взгляда…
Она позвонила, был вечер, пятница.
