Провести три дня в таком месте? Да я выйду отсюда полностью седой!
— Арандиль старается, как может. Больше мне нечего тебе ответить, женщина.
Сестра недовольно хмыкнула, и я сделала вывод, что она уже пришла в себя после пережитого страха.
Так мы ехали еще час или два. Время от времени на нас налетали призраки, но теперь это были одиночки, с которыми дефендеры расправлялись несколькими ударами меча. Берта отошла от первого испуга, увидела, что отряд способен защищаться и вернула себе хорошее расположение духа, поборов детские страхи перед этим местом. Постепенно у нас завязался новый разговор.
— Это еще повезло, что с нами есть тот, кто ведает Пути. Без ильва мы бы не ушли далеко от опушки. Здесь опасность представляет все: насекомые, растения, ветки… Даже корни деревьев здесь хищные, и в любой момент под ногами может разверзнуться ядовитая трясина. Пожалуй, пересечь Темный Лес в одиночку под силу только самому властителю, а такие отряды, как наш — для леса лакомый кусочек. Способ пополнить ряды призраков, накормиться телами и напитаться магией.
— Ты нарочно нас пугаешь?! — перебила ее Анаретт. — И без твоих историй тошно. Помолчи лучше.
— Тебе-то уж точно нечего бояться, неженка. Но если так страшно, просто отойди в сторонку. Твой браслет тут же тебя перенесет в безопасное место. Вот Ренни так не сможет, и ей придется терпеть все, а нам с тобой ничего не грозит.
— Тогда что ты сама здесь делаешь?
— Я здесь только из солидарности, и потому что Берта Торвальд — не трус. Буду дома хвастаться, что пересекла Темный лес на своих двоих. А тебя никто не осудит, если струсишь.
— Пожалуй, лучше я побуду здесь. Нельзя же оставить с вами моего мужа.
Тропа Арандиля снова начала гаснуть, и дефендеры принялись с удвоенным вниманием осматриваться по сторонам, готовясь к нападению. Шли минуты, но призраки все не появлялись, лишь где-то вдалеке раздавались то скрип, то скрежет, словно терлись стволы деревьев.
Земля вздрогнула неожиданно, заржали перепуганные кони. Похоже, заклинание спокойствия ослабило действие. Берта плюнула на все и спешилась, ренгар подо мной был не из пугливых, а лошадь Анаретт успокоил иркан.
Гул, зародившийся на грани сознания, сводил с ума. Внутри меня точно разгоралось пламя — это была та самая боль, что предшествовала неудачной инициации. Теперь я ее сразу распознала.
— Нет-нет-нет! Только не сейчас! — прошептала, задышав чаще. — Нет!
Сияние золотого дерева пробилось сквозь ворот куртки, лопатку кольнуло, а браслет снова стал холодным.
