Он вытащил свой нож, приставил его к голове Зука, однако остановился в раздумьях.
«Здесь пустота и холод вокруг нас… Зук, Дикий Кот.. и Анима», – произнёс он мысленно. – «Израненному телу вашему не выжить здесь».
Через мгновение он всё же убрал нож. Это был бы акт милосердия, и он помог бы им уйти легко. Но, как бы там ни было, это решение он был не вправе принимать за них.
«Мне жаль, но выбор этот сделать нужно будет вам самим».
Из тряпок и кусков шкур он соорудил небольшое убежище от холода, и аккуратно поместил в него тело диких котов.
«Прощай, Зук, Дикий Кот. Прощай, Дикая Кошка, Анима… В других мирах, быть может, встретимся мы вновь».
Он оглянулся по сторонам, в пещере было уже множество пятен крови, и он понимал, что она принадлежит не только полусферам.
В этом мире его время подходило к концу.
В другом его ожидало продолжение пути.
Он сидел на холодной поверхности, сжимая в лапах свой нож и разглядывая рисунок на рукояти. Его пульс замедлялся и сознание начинало понемногу угасать, покидая тело.
Он не жалел ни о чём. Всё, что было сделано, было сделано им осознано. Он лишь не совсем понимал, почему конечной точкой стало именно это место. Что было такого в этом холодном, безжизненном мире? Зачем судьба вела его именно сюда? Ведь свою смерть он мог найти, не покидая Город вовсе.
Свою смерть. Свой переход в другие миры.
Его путешествие только начиналось.
Сломанная челюсть не позволяла ему это сделать, но мысленно Ри-Кха растянулся в улыбке.
Навсегда закрывая глаза, он услышал в голове знакомый голос.
«До встречи, Ри-Кха», – тихо сказала она.
«До встречи, Анима», – ответил он, проваливаясь в неизвестность.
* * *
Придя в себя, она ощутила дикую боль. Пока ещё тело было в относительном тепле, однако снаружи она уже чувствовала холод. Она знала, что ждёт их за пределами укрытия. Разум Зука ещё блуждал по лабиринтам царства снов, и хоть их общее тело было разбито, под этим покровом шкур оно было в безопасности, некоторое время.
Анима нашла людо-ящера снаружи. Коснувшись его сознания, она с грустью наблюдала за течением его мыслей, и решила не вмешиваться. Это было уже бессмысленно: и для его умирающего тела, и для его угасающего сознания. Она лишь поразилась, насколько легко его разум воспринимал своё скорое исчезновение. Впрочем, как она могла быть в этом уверена? Ведь её собственное сознание было подтверждением того, что физическое тело – лишь оболочка, лишь временный сосуд для чего-то большего.
