Но когда тот же человек выходит из игры, в правилах которой проявлять доброту, разделять что-то с другими, выходить за собственные рамки, тогда он сразу вычеркивает те координаты из своей карты мира, которые когда-то привели его в это биологическое и экзистенциальное пристанище. Вскоре он становится буквально бездомным и парадоксальным образом нередко жалуется, что ему не хватает именно того, от чего он сам отказался: «Можешь на меня больше не рассчитывать. Но где же ты?»
Как выясняется в таких случаях, парадокс нашего бытия заключается в том, что по большей части мы беднеем душевно и духовно не из-за того, что мало получаем или же ничего не получаем, но из-за того, что упускаем и отклоняем то, что нам самим нужно отдавать и отправлять в мир. Душевные и духовные проблемы общества благосостояния свидетельствуют об этом постоянно. Ведь если это правда, что только свободное и добровольное участие в жизни может дать нам осознание того, для чего мы, в сущности, оказались здесь, то обратный вывод гласит, что человек, готовый жить только для того, что хорошо для него самого, теряет знание о том, для чего он здесь. Следствием этого становятся одиночество, неуверенность, неустойчивость и отчаяние – состояние, в котором мало кто хотел бы задерживаться и поэтому любой ценой старается его избежать. Способов для этого достаточно, причем интересно, что индустрия развлечений развивается почти параллельно с экзистенциальным вакуумом. Эрих Фромм в своем проницательном анализе духовного состояния современного человека установил следующее:
Мы часами смотрим телевизор, едем куда-нибудь, путешествуем, ходим на вечеринки и т. д. Мы заняты каждую минуту с момента, как проснемся, и до того, как заснем. Сознательно мы на самом деле не скучаем; однако я хочу спросить, как ужасно надо скучать, чтобы воспринимать по большей части абсолютно пустое развлечение у телевизора, бессмысленную болтовню, лживые и сентиментальные фильмы как приятное «расслабление»? Мы очень стараемся сэкономить время, но потом мы не знаем, что с ним делать, кроме как «убивать» его. Скука связана с отсутствием внутренней живости, продуктивной активности, подлинной связи с миром и искреннего интереса во всем, что нас окружает.[18]
Поэтому иногда возникает впечатление, что человек равнодушный, хладнокровный или скучающий воспринимает внутреннюю пустоту, которую он все же иногда замечает, не как призыв к более экзистенциальному устройству своей жизни (или вообще к ее устройству), а как ошибку, и именно здесь происходит опасный поворот. Вместо того, чтобы напрячь свои силы и дать ответ пустоте или хотя бы попытаться это сделать, человек жалуется, ждет помощи (например, ждет кажущегося спасительным диагноза, в котором будет сказано, что эта пустота не его проблема, а только выражение психического расстройства, нуждающегося в лечении) и таким образом все дальше удаляется от экзистенциального призыва, который предъявляет ему эта пустота.
