Любой производитель семиотического потока является в то же время его потребителем; любой пользователь уже самим фактом потребления участвует в производстве. Повседневную жизнь обволокла сеть, где каждый пользователь становится элементом производственного процесса, где каждый выход является в то же время входом, и где каждый получатель является в то же время отправителем. В любом месте, в любой момент мы можем подключиться к телематической сети; более того, мы вынуждены это делать, поскольку это и есть единственный способ участвовать в рынке труда. Мы сегодня в состоянии добраться до любой точки мира, но ещё важнее другое – мы сегодня досягаемы, в какой бы точке мира мы ни находились.
В этих условиях становится практически невозможной частная жизнь, если это понятие трактовать широко (а не только в узко юридическом смысле). В общем виде мы понимаем под «личной жизнью» ту часть нашего существования, которая скрыта от посторонних глаз; возможность совершать какие-либо поступки и взаимодействовать с кем-либо, не делая всё это достоянием окружающего мира. То и дело разрабатываются всё новые юридические механизмы, направленные на защиту частной жизни граждан. При этом, однако, забывают, что частная жизнь это не только возможность скрыться от посторонних глаз, но и право не видеть другого, право отказаться от непрестанного прослушивания и созерцания чего-то такого, что тебе вовсе не хочется ни слышать, ни видеть. Реклама постоянно нарушает нашу частную жизнь, занимая своей визуальной и звуковой информацией каждый миллиметр нашего визуального пространства и каждую секунду нашего времени. Распространение мониторов в общественных местах (железнодорожные станции, аэропорты, улицы, городские площади) часть неправомочного захвата всего общественного пространства и приватной составляющей нашего эмоционального мира. Наше внимание подвергается планомерной всесторонней осаде. Вместо тишины непрестанный шум; вместо красной пустыни перегруженность когнитивного пространства разного рода мобилизующими нервными стимулами. Таково оно, отчуждение нашего времени.
Феномен «отчуждения» («быть кем-то иным») может обретать различные формы. В промышленной сфере он предстаёт как овеществление. И в этом случае мы можем толковать «отчуждение» в соответствии с гегелевским «для себя» (утрата аутентичности и одновременно диалектическое условие процесса отрицания, который ведёт к повышению интереса к Субъекту). Ибо не будем забывать об этом у Гегеля «Бытие есть Субъект» в том смысле, что именно в последнем во всей полноте разворачивается диалектика Абсолютного Духа.
