С точки зрения представителей экзистенциализма, отчуждение является неизбежным конститутивным элементом человека в той степени, в какой другой (как условие социальных отношений) и овеществление (как условие производственных отношений) влекут за собой утрату собственного «я», которое уже не может быть восстановлено (в историческом аспекте). В общественных отношениях, в присутствии другого имплицитно заключена форма отчуждения, тревоги. L’enfer c’est les autres[2], — писал Сартр. Независимо от социально-экономических условий, в которых живёт человек, другие – это всегда ад отчуждения.
Франкфуртская школа как одно из наиболее фундаментальных направлений гегелевско-марксистской традиции противопоставляет экзистенциалистскому видению проблемы отчуждения тезис, согласно которому отчуждение в онтологическом плане не должно отождествляться ни с другостью, ни с овеществлением. Оно есть исторически обусловленная форма существования, а следовательно, оно может быть со временем преодолено. Мартин Джей пишет о различии этих двух точек зрения в своём исследовании о Франкфуртской школе под названием «Диалектическое воображение»:
По мнению Маркузе, Сартр ошибается, когда трактует абсурд как онтологическую, а не историческую категорию. Вследствие этого он впадает в идеалистическую интериоризацию свободы, понимая её как нечто противоположное гетерономному миру. И несмотря на все его революционные декларации, политическая позиция Сартра и его философия полностью противоречат друг другу. Соотнося свою идею «свободы для себя» с гегелевским fur sich и отрицая саму возможность превращения «для себя» во «внутри себя» (an sich), Сартр разделяет субъективность и объективность таким манером, что отрицает даже и утопическую возможность примирения. Кроме того, чрезмерно акцентируя свободу субъекта и пренебрегая исторически обусловленными ограничениями этой свободы, Сартр невольно превращается в защитника существующего status quo. Есть что-то чудовищное в тезисе Сартра, согласно которому человек сам выбирает свою судьбу, даже если судьба эта ужасна. <… > С точки зрения Маркузе, сама идея построения философии существования без априорного осмысления проблемы сущности бессмысленна>13.
В одном из наиболее значительных сочинений Маркузе, книге «Разум и революция», мы читаем следующее:
Рабочий, отчуждённый от своего продукта, отчуждается и от себя самого. Сам его труд ему больше не принадлежит, и тот факт, что он становится собственностью другого, свидетельствует об экспроприации, затрагивающей саму
