- Даша! - окликнул Алексей.
Она сфокусировала на нём взгляд и прочла в его глазах: "Киры больше нет, тебе почудилось!" Прочла и поверила. Улыбка померкла, ноги стали ватными. Дарья опустилась на верхнюю ступеньку, сгорбилась и тихо заплакала, прикрыв глаза.
Глафира тяжело вздохнула и принялась салфетками вытирать пролитый сок. А Алексей поднялся по лестнице и сел рядом с Дарьей. Приобнял её. Он не знал, что говорить в таких ситуациях, на ум приходили фразы вроде: "Ты справишься", или "Время лечит", но за последние дни эти слова звучали слишком часто и растратили силу воодушевления. А потому он молчал, упрекая себя за беспомощность и жалея, что время слишком медлительный лекарь, и не всесильный - от некоторых душевных травм просто невозможно оправиться.
Алексею жутко хотелось напиться. Он привык любую беду заливать алкоголем, вот только сейчас был не тот случай: затуманить голову спиртным означало предательство по отношению к Дарье. Придётся терпеть, запой подождёт.
- Гроза привела смерть, - чуть слышно промолвила Дарья. – Смерть.
Она поднялась и, пошатываясь и прижимая ладонь к шраму на лбу, пошла вниз. Когда лестница осталась позади, остановилась, посмотрела на дверцу кладовки в прихожей. Прищурилась.
- Почему я его не выбросила? Нужно было выбросить.
Алексей понятия не имел, что она имела ввиду, но то, что подруга за последние минуты произнесла целых три фразы, расценил как положительный знак. Её молчание и отстранённость пугали: пускай бормочет, пускай плачет, лишь бы не походила на ходячего мертвеца.
Дарья подошла к кладовке, открыла дверцу и долго глядела на верхнюю полку. То, что колокольчика там не оказалось, её не удивило. В голове лишь апатично проползла мысль, что серебряную штуковину снова украла злая Кира. Ну и что? Какая теперь разница? Украла и украла. Всё уже было не важно. Гроза принесла смерть и ничего изменить нельзя. Тупик. Искать выход не было ни сил, ни желания.
Весь день она просидела в кресле, глядела на моросящий дождик за окном. Алексей время от времени поправлял плед на её коленях, Глафира подносила к губам чашку с травяным чаем и заставляла сделать глоток-другой. Дарью эта забота тяготила, один раз она истерично потребовала, чтобы Алексей с Глафирой оставили её одну, но те не послушались.
Вечером явились ребята из театра во главе с Веней Каховским. Все со скорбными лицами, каждый счёл нужным обнять Дарью и сказать: "Держись!" Веня, как и вчера и позавчера прослезился, а перед уходом пообещал, что вместе со всей труппой придёт ещё и завтра: "Мы с тобой, Дашенька. Ты должна это знать. Держись".
